Олжас Сулейменов родился в прекрасном и всегда неповторимом городе Алма-Ате. Широкие проспекты и его узкие улочки утопали в густой зелени. Майя Плисецкая однажды, побывав в городе у подножья гор, заметила, что здесь дома отдыхают в тени деревьев. К сожалению, сейчас деревья ютятся в тени небоскребов этого южного мегаполиса. А было время, когда город жил в гармонии с горами, красками Рериха чередовались цвета ландшафта: от розовых лепестков урюка до фиолетовой синевы вершин, где остывающий пламень заката скользил по ледникам. Пирамидальные тополя четким строем вставали вдоль арыков, струящийся говор которых вливался в разноголосицу интернациональной улицы.
Под сенью знаменитых яблонь можно было встретить Мухтара Ауэзова вместе с Алексеем Толстым, К. Паустовского и К. Симонова, только что приехавшего с фронта. С. Эйзенштейн, братья Васильевы, В. Пудовкин, поэты В. Луговской, Л. Мартынов, С. Марков, легендарные Бауыржан Момышулы и Малик Габдулин... Протяжное эхо войны сближало людей разных национальностей, эвакуированных в Алма-Ату. Многие из них стали алмаатинцами навсегда.
В какой-то степени закономерно, что именно в такой атмосфере, которая характеризует Алма-Ату военных и первых послевоенных лет, прошли детские годы поэта.
После окончания школы он поступает на геолого-разведочный факультет КазГУ. Последние годы учебы совмещает с работой в геолого-разведочных партиях. Бывая на полевых работах, молодой геолог не только изучает месторождения полезных ископаемых, но и познает необозримые просторы казахской степи, причудливые каньоны Мангыстау и ландшафт мелкосопочника Центрального Казахстана, отроги Заилийского Алатау, близлежащие оазисы и пустыни. И, самое главное, людей, созидающих новую жизнь на этой древней и вечно молодой земле. Это познавание окружающего мира не могло не отразиться на его будущем поэтическом творчестве. В это же время на страницах республиканской печати появляются первые публикации его поэтических произведений.
В 1958-м Олжас Сулейменов поступает в Литературный институт имени М. Горького на отделение поэтического перевода. Руководил семинаром, в котором обучался молодой поэт, известный поэт-переводчик Лев Озеров.
13 июня 1959 года в «Литературной газете» была опубликована подборка стихов Олжаса Сулейменова с напутственным словом Леонида Мартынова. Это первая публикация молодого поэта в московской печати. А спустя два года вышла поэма, посвященная полету первого космонавта Юрия Гагарина. На месте его гибели, на памятной стеле выбиты слова, которые и являются названием поэмы — «Земля, поклонись Человеку».
Масштаб исторического мышления, богатство и насыщенность поэтических интонаций, призыв к миру и надежда на силу человеческого разума — все в духе лучших образцов мировой поэзии. Книги поэта «Аргамаки», «Солнечные ночи», «Доброе время восхода», «Круглая звезда», «Глиняная книга» и другие произведения получили высокую оценку отечественной и зарубежной критики. Еще в 1963 году на IV Всесоюзном совещании молодых писателей, отмечая книгу Олжаса Сулейменова «Солнечные ночи», один из старейших поэтов двадцатого столетия Николай Тихонов сказал: «Не только я, но и все участники обсуждения были радостно поражены темпераментом, силой образности, широтой чувств, большим захватом темы... Из пламени такого поэтического костра рождается характер нового человека, нашего современника, дышащего всей мощью нашего индустриального, богатого чудесами атомного века».
О творчестве Олжаса Сулейменова не раз говорили и писали мастера литературного слова М. Ауэзов, К. Симонов, М. Турсун-заде, Р. Гамзатов, Г. Мусрепов, Ч. Айтматов, Э. Межелайтис, Б. Слуцкий, Д. Самойлов, К. Кулиев, А. Вознесенский, Р. Рождественский, Е. Евтушенко, М. Каноат и многие другие писатели и поэты двадцатого столетия.
По книгам, вышедшим в зарубежных издательствах, не раз проводились читательские конференции и дискуссии. Широко известна в литературных кругах Франции дискуссия в связи с выходом в Париже «Года обезьяны» и «Глиняной книги». «В «Годе обезьяны» Олжаса Сулейменова, — писала Лили Дени в газете «Летер франсез» за 19 июня 1968 года, — я прочла то, что является одновременно прошлым и будущим. Слова о корнях... Теперь я открываю, что это за корни, которые спасают Олжаса Сулейменова, и какой мост обеспечивает преемственность казахской литературы. Этим мостом является любовь к родному слову и сила традиции устного творчества».
Современность поэзии Олжаса Сулейменова в естественном чувстве интернационализма, гневном протесте против насилия, несправедливости и унижения человеческой личности. Эти идеи со всей глубиной выражены в поэме «От января до апреля», которая начинается строками: «Поет на идиш девочка в Литве...». Лирический герой стихов Олжаса Сулейменова — наш современник с необыкновенно ярким многообразием духовных интересов. Он глубоко и по-своему остро чувствует полную драматизма историю родного казахского народа. Творческой и общественной деятельности Олжаса Сулейменова свойственны последовательность и целеустремленность, в основе которых — высокое чувство ответственности. Его поэзия, драматургия, публицистика, научные филологические изыскания идут в авангарде духовного поиска в масштабах общекультурного процесса в республике и мире. Крупнейшие завоевания этого процесса за последние полвека, включая и годы суверенитета — осуществление историко-культурной преемственности, стремительное расширение контактов и связей с различными литературами мира, возросшая способность осмысливать и формировать явления современной действительности — в значительной мере стимулированы и достигнуты благодаря многогранной художественной, теоретической и общественно-практической деятельности Олжаса Сулейменова. Талантливые по своей строчечной сути и глубокие по художественному содержанию литературные произведения Олжаса Сулейменова не ограничены географическими рамками Казахстана, они находят во многих уголках нашей земли друзей, единомышленников, верных сторонников его поэтического духа.
Близость духовных интересов со многими поэтами нашей планеты подкреплена многолетней дружбой — с Фаизом Ахмад Фаизом из Пакистана, палестинцами Муином Бсису, Махмудом Дервишем, индийцами Субхасом Мукерджи, Шрикантом Вармой, японцем Иосио Хота. Свидетельством обаяния личности поэта и неравнодушия к его поэтическому творчеству могут служить стихи-посвящения — русских А. Вознесенского, Р. Рождественского, С. Маркова, украинца А. Кравченко, поэтессы из Белоруссии Евдокии Лось, ингуша С. Чахкиева и чеченца Я. Хазбулатова, таджиков М. Каноата и К. Кирома.
Примером духовного и поэтического родства поэтов того периода является стихотворение Риммы Казаковой, посвященное Олжасу Сулейменову:
Люблю тебя, товарищ мой Олжас, За все, что ни возьмешь — ни так, ни с бою, Люблю, — не раз ожегшись, обожжась Чем-то в тебе, или в себе — с тобою.
Люблю тебя за точный твой талант, За то, что так свободен, так раскован, За то, чем дарит жизнь, взамен утрат, Того, чьи дни бегут путем рисковым.
А трудный нрав — какие пустяки! Люблю за это утоленье жажды — Всецело, безвозмездно, как стихи, Что полонили всю меня однажды.
Люблю тебя за то, что не похож Ни на меня, ни на других, и если Пусть даже и вполголоса поешь, Не перекрыть негромкой этой песни.
За то, что выпал в жизни дивный шанс — Родства на той упрямострунной лире... Еще люблю за то тебя, Олжас, Что многое ты любишь в этом мире.
За всех, кому ты так не по душе! Они любви нас нелюбовью учат... За то, что не переиграть уже Ни вздоха, ни улыбки, ни созвучья.
За взлеты и ошибки сгоряча, А быть иным — ни смысла нет, ни средства, За прямоту надежного плеча, За чувство локтя, нет, за чувство сердца.
И, по дорогам жизненным кружась, Не уступая чьей-то укоризне, Люблю тебя, как эту жизнь, Олжас, Всем истинным в себе и в этой жизни.
(«Юность», № 10, 1983 г.)
Критик Евгений Сидоров в одной из статей, посвященных творчеству поэта, отмечал, что на долю Олжаса Сулейменова выпало редкое для поэта счастье — быть далеко услышанным.
«Возвысить степь, не унижая горы!» — это кредо поэта, которое давно уже стало афоризмом.
«Современный мир стянут в целое не только лайнерами и локомотивами, но словно охвачен единой нервной системой людей Земли. В эпоху сократившихся расстояний, подчинения земного пространства воле человека Олжас Сулейменов как бы улавливает знакомые тревожные сигналы. Пространство, покорившись человеку, способно стать его полным властелином, вобрать в себя, растворить в своей беспредельности, оторвать от корней. Язычески древнее, испытанное и возвышенное историей представление далеких предков о неделимом, едином мире противостоит в поэзии Олжаса Сулейменова стихии разорванных связей. Гражданственность, патриотический пафос, активное отношение к миру больших событий, философское осмысление детали и факта — характерные черты его поэзии, отмеченной той степенью духовной зрелости, которая позволяет поэту увидеть в воссозданной картине мира родство идеала национальной культуры с идеалами культуры общечеловеческой», — писал известный культуролог Мурат Ауэзов. Он подчеркнул тем самым актуальность творчества Олжаса Сулейменова, лидера международного антиядерного движения «Невада — Семей», поэта и ученого не только века минувшего, но и века нынешнего, начало которого совпало с транзитным периодом нашего бытия.
Отправлено: 30.12.08 21:35. Заголовок: Олжас — дух нации и ..
Олжас — дух нации и символ времени
Все в мире покроется пылью забвенья, Лишь двое не знают ни смерти, ни тленья: Лишь дело героя да речь мудреца Проходят столетья, не зная конца.
Фирдоуси
Море жизни, как и любое море, обкатывает маленьких и слабых, обращая в песок, в пыль, но если это огромные гордые утесы, то даже мощные волны вынуждены в бессилии отступать… Всем волнам и ветрам назло эти глыбы как бы говорят: «Мы, высокие, будем стоять!». Таких — высоких — в каждом народе единицы, и им дано вписать в историю отечества свою страницу. Среди знаковых фигур казахского народа высокий (в прямом и в переносном смыслах слова) Олжас Сулейменов — на особом пьедестале. Он — Великий Поэт, Великая Личность и Великий Гражданин.
Фото Игоря Бургандинова В истории Казахстана каждая эпоха всегда соотносилась с именами и творениями поэтов. Бухар-жырау и Махамбет — личности эпохальные, повлиявшие на ход истории. Таков наш менталитет — у казахов тоже поэт больше, чем поэт. Но это должен быть Поэт истинный, Поэт от Бога, властитель дум и повелитель Духа. Ибо духовное начало всегда превалировало. «Один лишь Дух, коснувшись глины, творит из нее человека», — сказал Антуан де Сент-Экзюпери. В нынешнюю эпоху для нашего народа таким властителем дум был и остается Олжас Сулейменов.
Олжас — казахский поэт мирового звучания. Даже то, что он пишет по-русски, не делает его менее казахским поэтом, а иногда даже более, чем иные казахскоязычные поэты. Поскольку во всем, что он пишет — мысли и душа степняка, его сила и его корни. Его произведения — и стихи, и поэмы, и публицистика, и выступления — всегда тот индикатор, тот нерв, который сопряжен с радостями и болями нашего народа. Леонид Мартынов писал: «…Олжас Сулейменов, казахский поэт, творящий на русском языке, целиком остается поэтом казахским, родным сыном этого прекрасного, гордого народа… И — да не прозвучит это парадоксом — Олжас, щедрый в своих творениях на имена людские, не случайно столь скупо упоминает Чокана Валиханова («Я бываю Чоканом, Конфуцием, Блоком, Тагором!») и Абая («Но жив Абай, разоблачавший тупость и чванство девятнадцатого века»). Это все потому, что близость к ним он рассматривает как нечто само собой разумеющееся, потому, что фактически он сам является духовным их продолжением!..».
Не все знают, что Олжас Омарович — в седьмом поколении потомок легендарного защитника казахов Олжабай-батыра, оставившего о своих подвигах много легенд и благодарную память. Семерка — цифра для нас особая, ведь казахи верят, что именно в седьмом поколении передается дух предка, его мощь и сила. А по материнской линии Олжас Сулейменов — потомок не менее известного акына и народного любимца Жаяу Мусы. И теперь генетически объясняется сочетание мощного таланта Поэта и духа несгибаемого Борца.
Казахская по звучанию, но общечеловеческая по сути поэзия Олжаса Сулейменова не приемлет никаких географических или временных рамок, она изначально глобальна, планетарна, общезначима, как и любое истинное творчество:
На то мы и поэты,
Чтобы мерить мир единой мерой —
Образом своим,
Как время эрой.
(«Волчата»)
Мелкое, суетливое, преходящее не занимает его. Он высок и в стихах своих, и в раздумьях. Его строки наполнены мощью природного таланта, гражданским пафосом, накалом страстей и обладают такой взрывной силой и энергией, что физически ощущаешь глубину их воздействия. Его стихи узнаваемы и близки каждому, кто с ними хоть раз соприкоснулся. В них, наполненных глубинной полифонией и восточной гортанностью, слышны и эпические степные переливы, и звуки там-тама. В них причудливо переплетены восточные восьмигранники и общемировые круги, которые, как известно, знаки вечности, символы незыблемости бытия, симметрии и гармонии, но и основа, краеугольный камень. Эти символы — дух Олжаса, идущий от предков, от корней…
Поэзия Олжаса взлетает на двух крыльях — русской и западной культуры, и восточной и исконно казахской поэзии. Он — духовный наследник великих мира сего, поэтому творчеству Олжаса Сулейменова присущи чувство слова Александра Пушкина, пафос Владимира Маяковского, романтизм Михаила Лермонтова, глубина и сложность Андрея Вознесенского, накал Евгения Евтушенко, назидательная мудрость Омара Хайяма, огненное дыхание стихов Махамбета, глубинная философия и точность мысли Абая. Олжас — как сосуд, вобравший в себя все эти миры, но выведший свою формулу поэтического мировосприятия:
Любая влага,
влитая в кувшин,
спешит принять
его литую форму,
а слово,
проникая в глубь души,
ей сообщает
собственную форму.
И далее:
Так, в мир входя,
мы изменяем мир,
он — оболочка,
мы — его основа,
мой мир
рябясь, морщинясь,
как эфир,
приобретает очертанье СЛОВА.
(«Любая влага, влитая в кувшин»)
Ярчайший поэт и мыслитель, автор многих сборников стихов, Олжас Сулейменов вдруг удивил всех, выпустив одну за другой научные монографии. Первая его книга — уникальная «Аз и Я», вышедшая в начале 70-х, произвела эффект разорвавшейся бомбы и стала явлением в культурной жизни великой страны — СССР. Когда все ходили стриженые под одну гребенку и боялись выражать свои мысли, Олжас выдал собственное прочтение «Слова о полку Игореве» и собственное видение взаимосвязей и взаимовлияния славян и тюрков — прямо противоположное официальному.
В то время филологическая наука, целыми институтами занимавшаяся лишь разрешенными, идеологически выверенными направлениями исследований, забывала о том, что истина познается только путем тщательного просеивания сквозь сито сомнений и многократной перепроверки каждого факта и предположения, а инструментами для истинного ученого-филолога должны быть и перо, и лира, и кетмень. И только Олжас осмелился высказать крамольные мысли об одном из важнейших постулатов славистики. А крамольные по тогдашним меркам его мысли близки и понятны многим — когда-то исторические катаклизмы разнесли народы по огромной территории всей Азии и Европы, а затем слили и вновь разделили границами. Но мы всегда были и остаемся народами-братьями, вышедшими из одних истоков, а наша культура — результат духовного, а не только военного общения.
Олжас Сулейменов пишет: «…Словарь — единственный объективный источник исторических сведений. Язык сохраняет летопись мира, не отразившуюся в письменности… Только во времена мира и дружбы могли войти в славянские языки такие слова тюркские, как пшено (пшеница, сено), ткань, письмо, бумага, буква, карандаш, слово, язык, уют, явь, сон, друг, товарищ…». («Аз и Я»)
Кто прав — покажет время, но одно то, что брешь в армированной броне официальной идеологии была пробита Поэтом-одиночкой, делает и эту страницу в новейшей истории Казахстана особенно значимой. Олжас не мог быть как все — унифицированным советским человеком с унифицированным сознанием и штампованными мыслями. Тем более Олжас был уверен в своей правоте и был искренен. Видя идеологические шоры на всем, «превозмогая свои и чужие вкусы… разгребая взглядом пыль, угнетающую истину…», он не мог промолчать.
Это был поступок сродни подвигу, сродни самой природе Олжаса Сулейменова. И хотя книга и автор сразу же подверглись оголтелой обструкции, сам Олжас Сулейменов выдюжил благодаря любви народной, своей исключительности в литературном мире и поддержке Димаша Ахмедовича Кунаева. Как писал Николай Некрасов:
Где розы — там и тернии —
Таков закон судьбы.
Но самая читающая в мире тогда огромная советская страна оценила этот подвиг по достоинству. «Аз и Я» передавали из рук в руки, она была как глоток свежего воздуха в затхлой атмосфере тогдашнего закрытого общества. Помню объявление об обмене автомашины на «Аз и Я», а еще в те времена лучшим подарком для друга из соседней республики была эта необыкновенная книга. Для нас же его книга стала импульсом к пробуждению национального самосознания, я бы даже сказал, предтечей сегодняшней независимости. Последующие его научные исследования, опубликованные в книгах «Язык письма», «Тюрки в доистории», «Пересекающиеся параллели» по достоинству смогут быть оценены лишь в будущем, ибо Олжас, как всегда, опережает ученых, выступая первопроходцем.
Жизнь — стихия. Размеренность — лишь у покорных; ищущий, идущий, выбирающий путь — всегда в преодолении. Силы для противостояния заложены свыше, как в сосуд жизни — драгоценные начала «инь» и «янь». Эти начала — основа жизненного стержня, духа, которая, несмотря на постоянный пресс обыденности, у избранных — лишь закаляется:
Да, мы не можем выбирать,
природа выбирает,
кто в мир приходит вымирать, —
тот вымирает.
Свободен в выборе лишь тот,
кто с миром вровень.
(«Муравей»)
Гением, как известно, надо родиться. Всевышний отмечает лишь того, кто может зажечь души и сердца во имя благого дела. Это дар Бога, искра Божья, а она даруется тем, кто служит людям и живет во имя людей. Такие становятся кумирами, их боготворят, им верят.
В феврале 1989 года Союз писателей Казахстана напоминал Смольный времен революции. Людское море бурлило и волновалось внутри здания и на улице, поскольку огромный зал не смог вместить всех желающих. Народ в едином порыве принимал резолюцию по закрытию Семипалатинского полигона. Те, кто присутствовали там, впервые за многие годы вдруг почувствовали, что их много и они едины, а потому и непобедимы. У истоков общественного движения «Невада-Семипалатинск» стоял Великий Гражданин и Великий Трибун — Олжас Сулейменов. И человек, который стоял на трибуне, говорил своим сердцем: «Государство проявляло к своему народу неуважение — это я потрясенно понимал, открывая для себя казахстанскую глубинку. Неизбалованный вниманием, нетребовательный к другим в трудные для Союза годы, не торгуясь, жертвовавший всем своим достоянием и собой — таким я тебя знаю и люблю, мой народ. И требую к тебе уважения и внимания всего мира, но прежде всего — моих сограждан по республике и стране… Мы заявляем: не могут интересы никаких самых авторитетных ведомств быть значительнее интересов человека и народа. Это измерение определяет характер нарождающегося суверенитета республики».
О запрещении ядерных испытаний мы все говорили давно, много, но… друг другу. С трибун вещали прямо противоположное. И вот «Невада», во главе движения — Олжас. Трудно передать, насколько слились воедино люди в этот миг, насколько в унисон стучали их сердца. За «Невадой» и ее лидером пошли миллионы, и для миллионов людей во всем мире имя Олжаса Сулейменова будет навсегда связано с запрещением ядерных испытаний на крупнейшем полигоне, с этой памятной датой в истории человечества!
Будучи депутатом Верховного Совета СССР первого созыва, народным депутатом Парламента Казахстана, Олжас Сулейменов и там был одним из самых ярких и пламенных Трибунов. Каждое его выступление, каждое его слово было отточено и метко. Он говорил о наиболее значимых и наболевших проблемах: о демократизации и гласности, межнациональных отношениях, полигоне, неуважении государства к своим гражданам. И когда он выступал, нас охватывала гордость за свой народ, имеющий такого великого сына. В каждой его мысли главной была ярко выраженная нравственная доминанта:
Нерв обнажен,
открыто сердце там,
туда мои пути, дороги, тропы.
(«Черное и красное»)
Каждая фраза в его богатейшем публицистическом наследии, думах о судьбах страны — афоризм. Вспомните его огромное интервью-размышление с гениальным названием «Возвысить степь, не унижая горы», которое было опубликовано в главной в то время газете страны «Правде»: «Войны — это мгновения, яркие, кровавые, но мгновения в исторических сутках. А сутки состояли и из светлых времен дня, когда люди жили, общались, торговали, обменивались орудиями ремесла. Любили друг друга. Но и враждовали тоже. Это нормальная, противоречивая жизнь любых обществ. Нужно восстанавливать летопись мира в противовес летописи войн. И тогда мы увидим, что наша встреча в ХХ веке не случайна, она состоялась не по воле гениев: подготовлена всем нашим прошлым. Словом, возвышаясь, не унижать, расти вместе, подниматься сотворчеством».
Его гуманистические идеалы, его масштабность и думы о судьбах всего человечества видны и в этих великолепных строках:
Нет Востока,
И Запада нет,
Нет у неба конца.
Нет Востока,
И Запада нет,
Два сына есть у отца,
Нет Востока,
И Запада нет,
Есть
Восход и закат,
Есть большое слово —
ЗЕМЛЯ!
(«Земля, поклонись человеку»)
Во все века путь гения был извилист и труден. Говорят: «Кому многое дано — с того многое и спросится». Дороги судьбы часто делают зигзаги. Циклоны и бури сменяются затишьем не только у природы. А мы ждем от Олжаса ежедневно, ежечасно великих дел и великих слов. Но «Homo sum, humani nihil a me alienum puto!» — как говорили древние: «Я — человек, и ничто человеческое мне не чуждо!». Но и у Поэтов бывают минуты раздумий, когда просто надо посидеть в тиши, остановиться, чтобы постичь душой и сердцем увиденное. И, может быть, для них эти минуты много важнее, чем для иных.
Серость Гениев не понимает. Кто-то просто не хочет понять, кто-то еще наносит подлые удары исподтишка, кто-то намеренно осуждает, а кто-то злорадствует, думая, что Поэта можно свергнуть с пьедестала. Но, как говорят мудрые: «Если на алтарь кто-то поднят по праву рождения, то скинуть его с алтаря невозможно!». И лучший ответ дает им сам Олжас:
Узнать их не просто:
Их цвет отличительный —
Серость…
И далее:
Понимаю, пока
В этом самом цветном столетье
Невозможны без вас
Даже маленькие трагедии.
Невозможны без вас
Ни заботы мои, ни смех,
Невозможны без вас
И победы мои,
И смерть.
Вам обязан атакой!
В свете полдня
и в холоде полночи
я иду,
мы идем вам навстречу
серые сволочи —
сквозь мгновенья ошибок,
отчаянных самопрезрений,
чтоб минута молчанья
стала временем
ваших прозрений.
(«Минута молчания на краю света»)
Олжасу Омаровичу Сулейменову 70 лет. Конфуций говорил: «Не познав судьбы, нельзя стать благородным мужем». Почти сорок лет мы с Олжасом Сулейменовым идем по жизни вместе. Я рад этому, ибо убежден, что «история соткана из имен» и что такая многогранная, благородная и великая Личность, как Олжас Сулейменов — олицетворение нынешней эпохи. Его имя записано на скрижалях истории ХХ века наряду с великими — Мустаем Каримом, Расулом Гамзатовым, Субхаджем Мукерджи, Эдуардасом Межелайтисом, Борисом Пастернаком, Фаизом Ахмадом Фаизом, Владимиром Высоцким, Булатом Окуджавой и другими. Среди этой «Могучей кучки» голос Олжаса Сулейменова не только не затерялся, но, наоборот, выделяется своей неповторимостью.
Сабит ДОСАНОВ,
писатель, лауреат Международной премии имени М. Шолохова, заслуженный деятель РК, академик Российской академии педагогических и социальных наук, профессор
Все даты в формате GMT
6 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума