Мгновения вечности. Б. Барманкулова
http://www.kumbez.kz/ Айша Галимбаева и образы ее картин действуют на меня всегда благотворно. Каждая встреча рождает в душе сердечную расположенность ко всякому божьему творению. Однако Айша Гарифовна вовсе не уговаривает, что мир хорош. Просто весь ее облик изящный и приветливый, мягкий взгляд и тихие речи, теплота интонаций и колористическая проникновенность изображений окутывают доброй аурой, и ты уходишь вполне миролюбивым человеком в сопровождении мелодии гармонии и радости. Как жаль, что жизнь часто предлагает другие песни.
Музы одарили художницу талантом гармонизировать не только звучание красок на холстах, но и мир вокруг себя, ведь искусство, вне всякого сомнения, является "формой чеканки бытия". Впрочем, Айша Галимбаева свой мир, скорее, нежно лепит с помощью света, в котором попеременно струятся свет и тень.
Часто, глядя на работы художницы, я испытываю чувство благодарного удивления: как просто и как верно! Ничто не скрыто от глаз зрителя: мазок краски - и это уже упругий бок красного яблока, в котором таится нежная и сочная плоть; вот другой - и солнечный блик весело играет на поверхности. Но всякий, кто стремился в чем-либо достичь совершенства, знает, что нужно немало труда, чтобы появились легкость и точность движений. А когда повезет, и на кончик кисти слетит гений цвета, как сказали бы романтики прошлого века, тогда все станет возможным, и мир, возникающий из-под руки художника - плод его творческого воображения - приобретет значение и убедительность действительно существующего.
Иным предметы являются лишь в наготе своих функций и пустоте названий. Перед нею же, живописцем по призванию. наличный мир предстает во всем богатстве конкретностей. У Айши Галимбаевой гораздо больше, чем у многих других, оснований наслаждаться жизнью, поскольку таковых предметов, обладающих неисчислимыми вариациями форм, фактур и цвета, гораздо больше, чем их имен.
Любовь к конкретному предполагала в молодости склонность к повествовательности в характеристике форм. В зрелые годы художница уже не торопится выводить на свет божий каждый предмет во всей полноте его качеств и свойств. Ее начинает волновать не замкнутое на себя единичное, а теплота общения вещей между собой, пространством и человеком, живое единство всего со всем. И потому она выделяет лишь одну-две черты из тех, что только и способны в данный момент к общению с другими "персонажами". Но точно обозначенная часть указывает на скрытую полноту целого, и потому образ не ограничен видимым, он распространяется за границы изображения и одаривает уловленными смыслами и тот мир, что остался за рамой картины.
Айша Галимбаева, несомненно, видит мир "кинематографически": композиции ее картин наполнены движением даже тогда, когда она пишет не жанровые сцены, а натюрморты. Предметы льнут друг к другу, воздушная среда ласково обволакивает большие и малые вещи, пространство чутко отзывается на все переливы чувств, возникающих между всеми участниками события. Домашняя утварь, плоды, цветы и человек одинаково одушевлены и одухотворены, поскольку в глазах художницы все они - проявления и отражения разума, которым пронизан космос. В ней не угасла, как мне кажется, поразительная способность первого человека вчувствовать себя в окружающий мир и "с помощью воображения постигать духовную суть цвета, контура, звука, запаха" (Бодлер). В силу своего таланта художница оказывается у самых истоков возникновения поэтического взгляда на вселенную. Она обладает даром заново открывать красоту вещей и устанавливать ассоциативные связи между ними. Привычные сравнения и уподобления сбрасывают свои затвердевшие оболочки и снова кажутся откровениями: девушки - цветут, солнце - ласкает, вечер - опускается, краски - смягчаются, плоды - наливаются. Трудно не увлечься этой свежестью взгляда и не пойти навстречу такой прозрачной поэзии чувств.
Композиции, даже сложно построенные, со множеством силовых линий, по которым передаются импульсы от дрейфующих в пространстве предметов, неизменно обладают характером естественности и непосредственности. Может показаться, что художница просто материализует то, что является ее воображению в уже завершенном виде. Однако воображение -вовсе не склад готовой продукции. Необходима немалая духовная работа, чтобы из хаоса впечатлений и разноречивых мнений возникла ясная и убедительная модель мира. Нужен длительный опыт общения с другими и самим собой, чтобы под шелухой актуальной действительности прозреть прекрасного черты. Но если ты терпелив и внимателен, то сумеешь, подобно камнерезу, увидеть в невзрачном камне еще скрытый рисунок агата.
Судьба благосклонна к Айше Гарифовне: одарила ее не только способностью точно видеть и тонко чувствовать, но и длящимся временем жизни, достаточным, чтобы приобрести глубину и свободу высказывания. Сегодня она обладает тем, о чем мечтает любой художник: мастерством, мудростью, неутомленной душой. Стало не обязательным поминутно оглядываться на природу, искать учебники жизни. Явилась возможность творить, не боясь ошибиться, взять фальшивую ноту. Между поэтической идеей и средствами высказывания царит согласие. Каждый мазок несет в себе силу чувства и виртуозность техники. Цвет, посланец материального, наполнился мерцанием поэтических ассоциаций и духовных откровений. Натюрморты, написанные в восемьдесят лет, обладают самым ценным в искусстве - ощущением жизни. "Зеленая ваза", "Синий стол", "Цветы на черном фоне", как и многие другие, пробудили в моей памяти строки Вильяма Блейка и помогли снова открыть смысл его слов:
B oдном мгновеньи видеть вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность
И не6о - в чашечке цветка.
Айша Галимбаева - счастливый человек: ей открыта красота и гармония мира, не подвластная актуальным, драматическим сюжетам жизни. Образы ее полотен привлекательны для каждого, в ком теплится надежда, что вселенная устроена вполне разумно, природа красива, даже если нет времени ею любоваться, бытие вполне занимательно, а человек в некоторых смыслах не совсем плох.
Айше Гарифовне повезло уже при рождении: ее селение располагалось в удивительно живописном местечке в предгорьях Алатау; юрта была живым пространством, в котором целесообразность вещей сочеталась с благородством цветовых сочетаний и богатством орнаментальных ров; бабушка-мастерица учила внучку всему, что умела делать самa. Постепенно ритмы и краски различных миров - жилища и природы - стали неотъемлемой частью души будущей художницы и перешли затем в образный строй ее живописных полотен. Известно, что все хорошее мы получаем в наслед-ство: "что не унаследовано, то несовершенно" (Ф.Нитцше).
За свою жизнь Айша Галимбаева получила немало званий и наград, но самые главные - это свобода творить красоту и радость, которая рождается в душе зрителя при встрече с ее полотнами.