В начале XI века в казахских степях установилось главенство кипчакских племенных объединений. С тех пор эти земли стали называться Дешт-и Кипчак (страна кипчаков).
Почувствовавшие свою силу и власть многочисленные воинственные кипчаки прежде всего установили контроль над караванными дорогами вдоль течения реки Сырдарьи, плато Устюрт и в низовьях Едиля (Волги). Кипчакские роды токсаба и буржоглы, объединившись с куманами (команы, кимаки), доходили в своих походах до южно-русских степей, установили контроль над Кавказом, до границ Византии. Таким образом, кипчакские объединения делились на две большие страны - западных и восточных кипчаков. Деление происходило по реке Едиль. Большая часть современного Казахстана является Восточно-Кипчакским улусом. И в Восточном, и в Западном кипчакском улусах правили ханы.
Административно-политическим центром кипчакского государства была Орда, и с древнейших времен она делилась на два крыла: правое - Орда у реки Жайык (Урал), левое - Орда у Сыгынака, на берегах Сырдарьи. Всю государственную и административную работу осуществляли люди из знати (белая кость), они руководили хозяйством и переписывались с другими странами и городами. Кипчаки знали письмо. Во многих исторических документах и даже произведениях литературы и науки того времени кипчаки упоминаются как поэты и ученые, переписывавшиеся с учеными Индии и Китая, арабами и европейцами. В качестве примера достаточно сказать, что Аль-Фараби был по происхождению кипчаком.
Но перед нашествием монголов отношения между кипчаками и хорезмшахскими правителями стали портиться. Причиной были противоречия внешнего и внутреннего порядка. Кипчаков, служивших у Хорезмшаха, стали признавать за своих вассалов, с чем они не согласились, поскольку всегда были свободными и независимыми. Из-за этого произошло несколько больших конфликтов, приведших к кровопролитию, - к походам кипчаков на Хорезм. Эти конфликты значительно ослабили бывших союзников. И они оказались разделенными перед самым монгольским нашествием.
Кипчаки имели хорошо развитую производственную и ремесленную базу. Они выращивали породистых лошадей, широко использовали продукты животноводства, были мастерами в изготовлении напитков из кумыса. Кроме разведения четырех пород скота (лошадей, коров, овец и верблюдов), кипчаки занимались земледелием - сеяли хлеб, рис, просо, рожь. Они тесно общались со своими историческими соседями, сильными государствами - Хорезмом, Караханидов. Особенно близкими у кипчакской знати были отношения с такой же знатью Хорезмшаха. Они вместе воевали и обменивались невестами, то есть были родственниками. В частности, многие кипчаки служили при дворе Хорезмшаха и в его войске. Войска кипчаков и Хорезмшаха, объединившись, побеждали в нескольких сражениях каракитаев.
Таким образом, в XI-XIII столетиях в самом центре Азии, на землях, где были хозяевами кипчаки, образовался особый государственный уклад со смешанным кочевым и земледельческим ведением хозяйства (с городами Отрар, Сыгнак и другими), который позднее стал основой казахского народа и, возможно, еще тогда мог образовать государство с современными чертами. Но преобразованиям кочевого уклада в значительной степени помешало нашествие монголов.
В подготовке статьи использованы материалы из книги "Иллюстрированная история Казахстана".
Отправлено: 01.03.08 16:01. Заголовок: КИПЧАКИ (кыпчаки, в ..
КИПЧАКИ (кыпчаки, в древнерусских летописях – половцы, в европейских источниках – куманы), тюркоязычный народ, занимавшийся преимущественно кочевым скотоводством и ремеслами. Предки кипчаков сиры кочевали в 4–7 вв. в степях между vонгольским Алтаем и восточным Тянь-Шанем и упоминались в китайских источниках как народ сеяньто. Образованное ими в 630 государство было затем уничтожено китайцами и уйгурами. Остатки племени отошли в верховья Иртыша и степи восточного Казахстана. Они получили название кипчаки, что, по легенде, означало «злосчастные». В 10 в. жили на территории современного северо-западного Казахстана, гранича на востоке с монголоязычными кимаками, на юге с огузами и на западе с хазарами; распадались на ряд племен. В условиях распада Хазарского каганата кипчаки стали переходить с середины 10 в. Волгу вслед за турками-огузами и расселяться в степях Северного Причерноморья и Кавказа. В 11 в. восточные кипчаки находились под властью кимаков, а позднее кипчакским племенам пришлось под натиском киданей все дальше уходить на запад. К 1030-м они заняли степные пространства от Иртыша до Волги, а затем – и восточно-европейскими степи. С 11 в. обширное пространство от Дуная до западных отрогов Тянь-Шаня было известно как Половецкая земля (Дешт-и-Кыпчак). Основная масса кочевий кипчаков была в 12 в. сосредоточена на левом берегу Днепра, по берегам Сиваша, на Донце и его притоках. Северная граница их почти вплотную подходила к территории Руси, южная шла по берегу Азовского моря. С середины 11 в. кипчаки проникли в предкавказские степи, изгнав из района Кубани и современного Ставрополья печенегов. На р.Сунже утвердилась ставка половецких ханов. В Дагестане поселились т.наз. дербентские кипчаки. Каменные статуи, возведенные половцами («бабы») в большом количестве встречаются на Нижнем Дону, в Приднепровье, Крыму, Приазовье, Подонье, Поволжье и Предкавказье.
Кипчаки находились на стадии разложения родового строя и образования феодального общества. Они не создали единого государства, но объединялись в отдельные племенные союзы во главе с ханами. В 12 в. в половецкой земле появились города с многонациональным населением (кипчаки, аланы, булгары, русы). Восточные, заволжские кипчаки поддерживали тесные связи со Средней Азией, в особенности, с Хорезмом, где кипчакская знать составляла часть правящей элиты. Западные половцы находились в контакте с Русью, Византией, Венгрией и Болгарией.
Кипчаки обладали мощными по тем временам военными силами. Их основу составляла мобильная легкая и тяжелая конница, вооруженная луками, саблями, копьями, шлемами и легкими доспехами. Половецкие отряды активно использовали тактику засад, стремительных и внезапных конных набегов, глубокого вторжения в тыл противника с целью его окружения. Находясь в обороне, окружали свои стоянки повозками.
Половцы вели почти беспрерывные войны с соседями. Главной целью их набегов было приобретение добычи и грабеж населения. В 1054–1055 кипчаки впервые появились у границ Переяславского княжества и вскоре начали набеги на раздробленную Русь (1068, 1092, 1093, 1096), Венгрию (1070, 1091, 1094) и Византию (1087, 1095). Нередко они вступали в союз с отдельными русскими князьями и вместе с ними нападали на владения их соперников. В свою очередь, князья часто роднились с половецкими ханами. К началу 12 в. в причерноморских степях стали складываться два крупных кипчакских объединения – приднепровское и донское.
В 1103–1107 Святополк Ярославич и Владимир Мономах в ходе нескольких походов разгромили днепровских половцев. В крупном сражении на р.Сутени (Молочной) погибло до 20 представителей кипчакской родовой знати. Кипчаки покинули кочевья в Побужье. В 1109, 111 и 1116 русские князья разбили донских половцев, захватили города Шарукань, Сугров и Балин и вытеснили орду хана Отрока в степи северного Кавказа. Хан Сырчан остался кочевать на Дону.
Отошедшие на северный Кавказ и в Грузию кипчаки в 1117 разрушили Саркел (Белую Вежу), принудив жителей города, а также племена печенегов и торков уйти на Русь. На северном Кавказе половцы потеснили аланов, адыгов и вайнахов, но в начале 12 в. границы между ними стабилизировались по р.Кубань, Нижняя Малка и Терек. Примирению между аланами и кипчаками способствовал в 1118 грузинский царь Давид IV Строитель. Отрак перешел к нему на службу и отдал за правителя Грузии свою дочь. Грузинское государство использовало 40-тысячное половецкое войско для борьбы с турками-сельджуками, а 5 тыс. кипчаков были включены в личную гвардию царя. После смерти Владимира Мономаха в 1125 Отрак и часть его орды по приглашению хана Сырчана вернулись на Дон, но многие остались в Грузии. Во времена царствования царя Георгия III (1152–1184) в Грузию переселилось еще несколько десятков тысяч кипчаков и аланов.
Сын Владимира Мономаха, князь Мстислав Владимирович оттеснил половцев за Дон, Волгу и Яик (Урал). Несколько десятилетий кипчаки почти не тревожили Русь набегами. Зато в 1130–1150-х русские князья активно приглашали их для участия в своих междоусобных войнах. В этот период формировались устойчивые половецкие орды (Бурчевичей, Токсобичей и др.). Во второй половине 12 в. снова оформились два крупных племенных союза: приднепровско-лукоморский (ханы Тоглый, Изай, Осолук, Кобяк) и донской-предкавказский (во главе с сыном Отрака – Кончаком). С 1170-х кипчаки снова стали совершать опустошительные набеги на Русь и нападать на торговые караваны, шедшие в Византию. В ответ русские князья предприняли новые походы в степь. В 1184 им удалось разбить половцев и взять в плен Кобяка. Однако поход новгород-северского князя Игоря Святославлича на Кончака в 1185 оказался неудачным, и в 1185–1186 хан напал на Киев и Черниговскую землю.
К середине 1190-х самостоятельные набеги кипчаков на Русь прекратились, но ханы по-прежнему участвовали в усобицах русских князей. В 1203 Кончак в союзе с князем Рюриком Ростиславичем захватил и разграбил Киев.
В 1223, когда на северный Кавказ вторглись с юга монгольские отряды Джэбэ и Субэтэя, кипчаки отказались от союза с аланами и позволили монголам расправиться с ними, но затем сами были разбиты. После этого хан Котян, кочевавший в причерноморских степях, обратился за помощью к русским князьям, однако в битве при Калке русско-половецкое войско потерпело поражение. В 1239, разбитый в астраханских степях войском монгольского Бату-хана (в русских летописях – Батыя), Котян вместе с 40 тыс. кипчаками бежал в Венгрию, что спровоцировало поход монголов против этой страны. Хан Котян был убит венгерской знатью, часть половцев нашла убежище на Балканах. Но подавляющее большинство кипчаков вошло в состав Золотой Орды. Они ассимилировали монгольских пришельцев и передали им свой язык. После 14 в. кипчаки вошли в состав татар, казахов, башкир, карачаевцев, кумыков и др. народов. Одно из казахских племен Среднего жуза в 16–19 веках носило название кипчаки. До сих пор носят, я сам кыпшак-алтыбас :-)
Отправлено: 02.05.08 19:09. Заголовок: В начале XI века на ..
В начале XI века на огромной территории от Иртыша до Волги гегемонию установили кыпчаки, которые стали преемниками кимаков. Так возникло Кыпчакское ханство (начало XI века - 1219 год). В первой половине XI века государство стало называться Дешт-и-Кыпчак (Степь кыпчаков). В XI - XII веках кыпчаки были самыми многочисленными из всех тюркоязычных народов Центральной Азии и Восточной Европы. Ставка правителей была в г. Сыгнаке. Кыпчаки составляли несколько основных групп племен - алтайско-сибирскую; казахстанско-приуральскую; подонскую, включая предкавказскую; днепровскую, включая крымскую; дунайскую, включая балканскую. На Руси их называли половцы, в Европе команы, на Востоке кыпчаки. Кыпчаки сыграли важную роль в развитии таких стран, как Индия, Египет Китай, Византия, Грузия, Болгария, Хорезм в эпоху средневековья. Кыпчаки стали заметным компонентом этногенеза казахов, ногайцев, крымских, сибирских, поволжских татар, башкир, каракалпаков, узбеков, кыргызов, карачаевцев, балкарцев, кумыков, туркмен и других тюркских народов. Они вошли в состав турецкого, венгерского, грузинского, болгарского, русского, украинского, монгольского, китайского, индийских и арабских народов.
Известно, что в домонгольский период кыпчаки во главе с ханом Атраком играли важную роль в военной организации Грузинского царства Давида IV и его преемников. Кыпчак Шамс-ад-Дин Ильдигиз был основателем династии Ильдигизидов в Азербайджане. В тяжелые для Византийской империи времена начала XI века, когда ее существованию угрожали турки-сельджуки с востока, а печенеги с севера, опередив римского папу и западноевропейское рыцарство, кыпчаки, вступив в союз с императором Алексеем, оказали ему неоценимую помощь, разгромив печенегов. Многие кыпчаки породнились с семьями византийской аристократии, они занимали высокое положение, например, кыпчакский полководец Альпамиш и другие. Кыпчакские династии стояли во главе государств в Средней Азии. Особенно заметна была их роль в Хорезме. Государство хорезмшахов объединяло большую часть Средней Азии, весь Афганистан, почти весь Иран, часть Южного Казахстана. Основателем кыпчакской династии хорезмшахов был Кутб-ад-Дин Мухаммад.
Отправлено: 25.08.08 00:28. Заголовок: Половцы. Кто они? Ис..
Половцы. Кто они? Искандер Ундасынов
Полемическое эссе
Начиная много лет назад изучение истории кочевников, я с удивлением прочитал у одного из ведущих специалистов по номадам, что почти все проблемы их истории являются дискуссионными. Тогда я счел это высказывание явно преувеличенным. Сейчас я так не считаю, и вот почему: дискуссии по истории кочевых обществ идут беспрерывно, а согласия по многим вопросам как не было, так и нет. Более того, иногда они (дискуссии) не только не проясняют, но еще больше запутывают затрагиваемые в их ходе проблемы. Так, за три последних десятилетия три известных специалиста — Б.Е. Кумеков, С.М. Ахинжанов и С,Г.Кляшторный — выступили с тремя версиями о событиях, имевших место в казахстанских степях в первой половине ХI в. (1) То, что они не стыкуются между собой, не беда. Она в том, что ни одна из представленных ими версий не выдерживает критического анализа, и все они скорее запутывают, чем проясняют сущность происходивших тогда процессов в Великой Степи.
***
В начале ХII в. Шараф аз-Заман Тахир ал-Марвази, врач по профессии, написал книгу по зоологии «Табаз ал-хайван» («Природа животных»). На беду историкам он зачем-то внес в нее дополнения этнографического и исторического характера. «Среди них (тюрков) есть группа племен, — говорится в одном из них, — которые называются кун, они прибыли из земли Кытай, боясь Кыта-хана. Они были христиане — несториане. Свои округа они покинули из-за тесноты пастбищ. Из них был хорезмшах Икинджи ибн Кочкар. За кунами последовал (или: их преследовал) народ, который назывался каи. Они многочисленнее и сильнее их. Они прогнали их с тех пастбищ. Куны переселились на землю шары, а шары переселились на землю туркменов. Туркмены переселились на восточные земли Огузов, а Огузы переселились на земли печенегов поблизости от Армянского (Черного) моря».(2) Из приведенного отрывка из книги ал-Марвази очевидно, что, как считал он, «зачинщиками» цепи миграций являлись племена кунов и каи. Кто же они такие? Б.Е. Кумеков полагает, что куны и каи были тюркоязычными этносами. Первые обитали в Северном Китае, вторые являлись восточными соседями кимаков, которые, как хорошо известно, с середины 1Х в. обосновались в Прииртышье на Алтае, где образовали мощную державу — Кимакский каганат.
В интерпретации Б.Е. Кумекова картина миграций, о которых повествует ал-Марвази, и которые он, как и большинство специалистов относит к первой половине ХI в.(3), выглядит следующим образом: «… Каи и куны, потеснив группу кимакских племен (среди которых, несомненно, были и кыпчаки) в Северо-Восточном Семиречье, нанесли удар кимакской державе, разъедаемой изнутри удельно-племенными раздорами и социальными противоречиями. В результате ослабления государства кимаков племена каи вышли из-под вассальной зависимости от кимакского хакана и также двинулись в западном направлении от Среднего Прииртышья. Тем самым каи привели в движение кыпчаков, западную ветвь кимаков (заметим, что у ал-Марвази ни кимаки, ни кыпчаки не упоминаются. Ничего не говорит он и о падении Кимакского каганата.- И.У.). Кыпчаки двинулись на огузов в бассейне Сыр-Дарьи, Западном Приуралье и Северном Прикаспии и вынудили их бежать в южнорусские и причерноморские степи. После захвата огузских земель кыпчакские ханы значительно усилились и сделались первенствующими по силе и мощи на территории расселения кимако-кыпчакских племен. Сами кимаки в ходе этих событий не только потеряли политическую гегемонию, но и оказались в зависимости от кыпчаков. Одна часть кимаков удержалась на своей территории, т. е. в Прииртышье, тогда как другая в составе кыпчакских племен двинулась на запад, в южнорусские степи».(4) А куда же делись куны и каи, которые якобы и вызвали своим давлением на кимаков, а затем и на кыпчаков мощную волну миграций, не только сокрушившую Кимакский каганат, но и за несколько лет в корне изменившую этнополитическую ситуацию на всем пространстве Великой Степи от Иртыша до Дуная? Как же так получилось, что не они, а гонимые ими на запад кыпчаки стали гегемоном казахстанских, а затем южнорусских степей, а каи вместе с кунами попросту растворились в последних? Что-то тут явно не так, особенно если учесть тот безусловный факт, что кыпчаки начали свою экспансию на запад еще в конце IХ в. и к 30-м г.г. ХI в. уже достигли Волги, а еще раньше — среднего течения Сыр-Дарьи. В то же время первые упоминания о восточнотюркских племенах каи и кунов в литературе относится только к 1029 г.; до этого они были в мусульманском мире неизвестны. (5) Тем не менее, точка зрения Б.Е. Кумекова стала преобладающей в современной казахстанской историографии.(6) Нам предлагают поверить, что всего за два десятилетия в Великой степи от Иртыша до Дуная произошли события, которые на самом деле заняли около ста пятидесяти лет. Надо, видимо, более реалистично относиться к информации средневековых авторов и, во всяком случае, не строить гипотезы на сообщении, к тому же весьма сомнительном, всего лишь одного источника.
***
А вот что пишет об этих событиях С.М. Ахинжанов: «После тщательного исследования времени этой цели миграций… в исторической литературе утвердилось мнение, что это переселение произошло в первой половине ХI в. Также считается, что передвижение явилось следствием образования в начале Х в. в Северной Корее государства Ляо, основанного киданями. В результате расширения границ этой державы на запад в Центральной Азии произошли этнические и политические перегруппировки, следствием чего явилась цепь миграций, охватившая огромную территорию с Дальнего Востока до берегов Черного моря. Однако возникают сомнения, почему экспансионистская политика киданей в Х в. заставила бежать кунов только к середине ХI в. И почему это довольно крупное передвижение племен, происшедшее на северных границах Китая, выпало из поля зрения китайских информаторов. Ничего не говорится об этом передвижении и в официальной истории династии Ляо в «Ляоши».(7) Возникшие у него сомнения С.М..Ахинжанов решает просто. Никакой крупной передвижки племен под давлением державы Ляо в начале ХI в., считает он, не было. Произошло же, по его мнению, другое, а именно: часть киданей (которых С.М. Ахинжанов отождествляет, непонятно, правда на каком основании, с кунами) в количестве 16 тыс. шатров в 1032 г. отделилась от основной части своего этноса и с разрешения правителей державы караханидов поселилась на границе между владениями последних и Китаем, т.е. где-то на Тянь-Шане. Но там кидани (куны) не прижились из-за нехватки пастбищных угодий и в 1041 — 1042 г.г. двинулись в Семиречье.На пути туда на них напали каи, которых С.М. Ахинжанов отождествляет (и вполне убедительно) с кимаками, да не одни, а совместно с ябагу, басмылами и джумулами. «Таким образом, — пишет С.М. Ахинжанов, — можно представить события сороковых годов следующим образом: кимаки (Ки) подчинили племя ябагу и, войдя в союз с басмылами и джумулами, двинулись в сторону Семиречья, где обрушились на киданей-кунов… только недавно поселившихся в этих местах. Они в свою очередь сдвинули с мест племя шары, или кыпчаков, и вместе с ними устремились далее на запад».(8) Ну никак нельзя представить себе событие 40-х г.г. ХI в. так, как это сделал С.М. Ахинжанов. Он не опирается ни на один достоверный факт — вся его реконструкция основана на «голых» предположениях: что куны — это кидане, что они переселились с Тянь-Шаня в Семиречье, что каи подчинили ябагу, что вместе с басмылами они напали на кунов, что куны сдвинули с привычных мест обитания кыпчаков и вместе с ними ушли на запад. Семиречье в первой половине ХI в. было основной территорией мощной державы Караханидов. Так что, в указанное время и на указанной территории кимаки с союзниками никак не могли напасть на кунов, да и причин для этого у них не было. Переселение кунов с Тянь-Шаня в Семиречье, если оно имело место, могло волновать только властителей державы Караханидов и только они могли нанести удар по взбунтовавшимся против них кунам. Но никаких сведений об этом, равно как и о переселении кунов именно с Тянь-Шаня, нет. Но допустим на минутку, что все случилось именно так, как описывает С.М. Ахинжанов. Тогда закономерно возникает ряд вопросов, на которые последний не отвечает. А не отвечает потому, что этого сделать невозможно в принципе. Как могли каи (кимаки) с союзниками ударить по кунам в Семиречье, не разгромив предварительно войска Караханидов? Как могли сдвинуть куны на запад кыпчаков, если сами они находились на землях карлуков? И, наконец, как могли понесшие поражение и бежавшие на запад куны способствовать развалу Кимакского каганата, находившегося к северу и северо-востоку от места предполагаемого сражения между кимаками и кунами? Мой ответ прост: да никак!
***
Ни версия Б.Е. Кумекова, ни версия С.М. Ахинжанова не претендуют на новое прочтение истории кочевников Великой Степи от Иртыша до Дуная после середины ХI в. Иное дело — версия, предложенная С.Г. Кляшторным. Если ее принять, то придется пересмотреть историю многих кочевых народов и до, и особенно, после середины ХI в. Но я отвергаю ее оп другой причине: она полностью надумана и ничем не подтверждается. Чтобы понять реконструкцию С.Г. Кляшторного, следует предварительно уяснить, кто такие были по его мнению, куны, каи, басмылы и шары (Сары). Куны, которых он отождествил (на каком основании — неясно) с ябагу, С.Г. Кляшторный считает древним тюркским этносом, ушедшим после разгрома Уйгурского каганата (840 г.) в Восточную Монголию. Каи, по его мнению, были потомками «белых си», которые, как, впрочем, и куны, входили в раннем средневековье в конфедерацию телеских племен, т. е. тоже были тюркоязычным народом. В начале ХI в. они стали восточными соседями кимаков. Что касается шары, то С.Г.Кляшторный, в отличие от большинства специалистов, считающих их кыпчаками, отождествляет их с басмылами, крупным тюркским этносом, в конце VIII в. даже претендовавшим на гегемонию в Центральной Азии. Рассмотрим теперь саму версию С.Г. Кляшторного. По его мнению, крупная передвижка группы тюркских народов, о которой писал ал-Марвази, была отдаленным следствием неблагоприятной ситуации, в которую они попали в Х — I половине ХI в. в связи с созданием в Северном Китае и Монголии киданьской империи Ляо, в Ганьсу — тангутского государства Си Ся, в Семиречье и Восточном Туркестане — Караханидского каганата. Последний, в частности, отрезал восточных тюрок от Семиречья и Мавераннахра, торговый обмен с которыми и их периодический грабеж был для кочевников не столько приятной традицией, сколько условием их нормальной жизнедеятельности. Сыграл свою роль, считает С.Г. Кляшторный, и религиозный фактор: значительная часть карлуков приняла ислам, тогда как восточно-тюркские кочевники в большинстве своем оставались язычниками. Но, на мой взгляд, в версии С.Г. Кляшторного религиозный фактор явно преувеличен. Возможно для мусульманских неофитов, каковыми являлись карлуки, он и играл важную роль, но другим кочевникам было безразлично, с кем торговать, кого грабить и с кого получать дань. По его мнению, религиозные войны между Степью и Караханидами продолжались в Х — начале ХI в.в. десятилетиями, а неизвестно о них лишь потому, что они не зафиксированы в письменных памятниках, что довольно странно. «И только песни о героях — гази (т.е. борцов за веру. — И.У.), — пишет С.Г. Кляшторный, — … отразили напряжение и нетерпимость, предопределившие силу и глубину будущего прорыва мусульманского барьера, массовость и стремительность миграций к новым землям и новым границам». (9) Написано красиво, не правда ли? Но только не понятно, по крайней мере мне. О каком прорыве мусульманского барьера идет здесь речь? Чингис-ханом? Но последний, его соратники и преемники меньше всего были озабочены религиозными проблемами, а их деяния были не прорывом чего-то или через что-то, а подчинением себе всех народов и держав, до которых смогла добраться монгольская конница, безотносительно того, какой религии они придерживались. И, кстати, монголы проявляли незаурядную для завоевателей веротерпимость. Она, видимо, вообще была свойственна всем (или почти всем) кочевым этносам до принятия ими ислама. Не случайно же Великая Степь практически два тысячелетия не знала религиозных войн. Но может быть, С.Г. Кляшторный имел в виду вовсе не полчища монголов, а что-то другое? Попробуем найти. В 20-40-х г.г. ХII в. сначала Семиречье, а затем Мавераннахр были завоеваны кара-кытаями (киданями). Ненависти к мусульманам они не испытывали, хотя бы потому, что до этого времени плотно с ними не контактировали. Никаких массовых миграций при них через мусульманские страны не происходило.
В начале ХII в. Мавераннахр был завоеван хорезмшахом Мухаммедом, крупнейшим государем мусульманского мира. В то же время Семиречье перешло в руки найманов. Но и им, и хорезмийцам крупно не повезло. Буквально через несколько лет они были сметены неистовыми всадниками Чингис-хана. Ни одно из этих крупных военно-политических событий, случившихся в Средней Азии и Семиречье в конце ХI-ХII в.в., никакого отношения к тому, на что намекал С.Г. Кляшторный в цитированном выше отрывке из его работы, не имеет. А других, такого масштаба, который им подразумевался, просто не было. Не было и мусульманского барьера, который тем не менее, по утверждению С.Г. Кляшторного, кто-то исхитрился порвать. Нельзя же в самом деле низвести до роли барьера огромную территорию от Восточного Туркестана до восточного побережья Средиземного моря и Красного моря, а от последнего — до Атлантического океана, сплошь заселенную мусульманскими народами. Красиво писать не возбраняется. Но в научных трудах, в отличие от дипломатических документов, смысл написанного должен быть абсолютно прозрачным. Ранее было констатировано, что религиозных войн в Степи до II тысячелетия н. э. практически не было, зато нерелигиозных — с избытком. Одна из них, по мнению С.Г. Кляшторного, основанному на дошедших до нас отрывках из сказаний о героях-гази, произошла где-то в 40-х г.г. ХI в. Против карлуков выступил союз кочевых народов в составе кунов (они же ябагу), басмылов и чомулов (чуми кит. источников). К ним присоединились и каи. Возглавил объединенную группировку бек басмылов и вождь ябагу (?) Будраи, носивший прозвище Беке, т. е. Большая змея. Закончилось все поражением союзников. «Итак, — констатирует С.Г. Кляшторный, — в первой половине ХI в. крупная группировка тюркских племен (куны и каи), некогда входивших в племенную конфедерацию теле, вытесненная из монгольских степей киданями, продвинулась в Западную Сибирь, Северную Джунгарию и Северо-Восточное Семиречье. Там она слилась с другой группой тюркских племен — шары и басмылами. Потерпев поражение в войнах с караханидскими карлуками, обе группировки продвинулись далее на запад по традиционному пути центрально-азиатских миграций. Контакт с кипчаками, земли которых лежали на пути миграции, был неизбежен, но характер этого контакта не ясен. Очевидно, что в новом объединении племен сохранились две основные группы: куны-команы и шары-половцы. В середине ХI в. именно команы составили авангард западной (т.е. в южнорусские степи. — И.У.) миграции степных племен, вероятнее всего политически стимулируемой кипчаками, но возглавляемой команами-кунами-шары… Уже в 1055 г., вытесняя Огузов-торков, шары-половцы закрепились на южных рубежах Киевской Руси… Судьба кунов-команов решалась к западу от кочевий половцев». (10) Гипотеза высказана, но никак не обоснована. Мы имеем дело не с бесспорными фактами, взятыми из надежных источников, а с попыткой реконструкциисобытий по неясным и непроверяемым сведениям. Под вопосом остается даже сам факт крупного столкновения в 40-х г.г. Х1 в. между державой Караханидов и рядом тюркских степных этносов. Нет никаких достоверных данных и о том, что последние, если оно состоялось, после поражения ушли на запад через земли, занятые кыпчаками, а не вернулись на места своего обитания. Уже по этим причинам гипотеза С.Г. Кляшторного представляется не бесспорной. Кроме этого — а это уже делает ее неприемлемой — в ней не соблюден принцип логической непротиворечивости, обязательный для такого рода умозрительных построений. «Самым страшным врагом Караханидов был союз трех племен: басмылов, чомулов и ябагу, а также соседи ябагу — каи,» — считает С.Г. Кляшторный.(11) Однако в реальном конфликте с К;араханидами он без каких-либо объяснений заменяет союз трех племен и «примкнувших» к ним каям двумя «слившимися группировками». Первую составляли куны, которых С.Г. Кляшторный неизвестно на каком основании отождествляет с ябагу, и каи, вторую — шары и басмылы. Но второй группировки не могло быть в принципе, так как, по Кляшторному, шары и басмылы — один и тот же этнос. Но он, видимо, забыл, как забыл и про чомулов. После поражения от войск Караханидов эти две «слившиеся»(?) группировки ушли на Запад через территорию кыпчаков. Как это им, разбитым, а потому и слабым, удалось пробиться сквозь находившихся в зените могущества кыпчаков, неясно. Неясно, и зачем им это было нужно. Целесообразнее было бы не покидать свою территорию. Но пробились и образовали новое объединение (откуда это известно?), в котором якобы сохранились две основные группы: куны-команы и шары-половцы. Говоря об этих двух группах, С.Г. Кляшторный, видимо, еще не знал, что несколькими строками ниже он напишет, что куны и команы — один и тот же этнос, так же, как басмылы, шары и половцы, и что, следовательно, речь должна идти не о двух группах этносов, а о двух этносах. Вот эти-то два этноса — команы (они же и куны) и басмылы (они же и шары, они же и половцы) — и вторглись, по мнению С.Г. Кляшторного, в южнорусские степи в середине Х1 в. В этом смысл предложенной им гипотезы. А что же кыпчаки, удивятся читатели, со школьной скамьи усвоившие, что южнорусские степи были заняты именно ими и что именно их «окрестили» на Руси странным именем половцы? На этот кардинальный вопрос С.Г. Кляшторный отвечает более чем туманной констатацией. Подытоживая свое видение событий первой половины ХI в., т.е. от миграции кунов и каев на земли Восточного Казахстана до закрепления команов и басмылов в южнорусских степях, он пишет: «Такова возможная реконструкция азиатского контекста половецкой истории и, как мне представляется, этот контекст мало связан с историей сиров-кыпчаков.»(12) Если все было так, а я придерживаюсь иной точки зрения, то, выражаясь в манере С.Г. Кляшторного, и восточно-европейский контекст половецкой истории тоже не связан с историей кыпчаков. Он этого, правда, не утверждает, но это с неизбежностью вытекает из самой сути его реконструкции: кыпчаков в южнорусских степях он даже не упоминает. Что же касается экзоэтнонима «половцы», то его на Руси дали, по мнению С.Г. Кляшторного, не кыпчакам, а басмылам, второе название которых шары означает желтый, рыжий, пестрый. Его просто перевели на древнерусский, на котором эти прилагательные обозначались словом половый, отсюда и половцы.
***
Как мы видим, ключевую роль в гипотезе С.Г. Кляшторного играет отождествление басмылов с шары и, в меньшей мере, кунов с команами (куманами). Поэтому, чтобы убедительно ее обосновать, он должен был бы неопровержимо доказать правомерность сделанных им отождествлений. С этой задачей С.Г. Кляшторный очевидным образом не справился. Вот его единственное «доказательство». «У Марвази народ, подчинивший на одном из этапов западной миграции шары, назван кунами, — пишет он. — И это название… странным образом опущено Махмудом ал-Кашгари, отлично знавшим этническую ситуацию на караханидской границе и не забывшим каи. Если в ситуации с шары Махмуд называет по имени главенствующего племени басмылами, то пропуск имени кунов может означать лишь их обозначение иным названием… другим названием кунов было ябагу.»(13) Первый упрек С.Г. Кляшторному можно сделать за пренебрежение к деталям: у ал-Марвази куны не подчинили шары, а сдвинули с мест. Сам же С.Г. Кляшторный ранее утверждал, вопреки ал-Марвази, что они — куны и шары — были союзниками, совместно сражались с войсками Караханидов и вместе двинулись после поражения на Запад. Второй — за ничем не обоснованное утверждение, что Махмуд ал-Кашгари назвал в своем сочинении кунов ябагу. Третий — ранее С.Г. Кляшторный отождествлял с шары басмылов в целом, здесь же он пишет о том, что басмылы — лишь главенствующее племя шаров. Термин «шары» в качестве этнонима употребили в средневековой литературе, насколько мне известно, только два автора. Это значит, как и его отсутствие в перечне тюркских народов, приведенном в труде Махмуда ал-Кашгари, что народа с таким самоназванием не было, а был како-то народ, который кто-то из соседей называл иногда шары. Считать, что это были басмылы на том основании, что Махмуд ал-Кашгари последних упоминает, а шаров — нет, абсолютно некорректно. Подобным методом в шары можно «зачислить» любой тюркский этнос, упомянутый Махмудом ал-Кашгари, за исключением кунов, каев, карлуков, Огузов и печенегов, которых последний перечисляет наряду с шарами. Еще хуже обстоит дело с отождествление кунов с команами. Ни одного, довода в подтверждение своего предположения С.Г. Кляшторный не приводит. Зато он приводит два факта, полностью его опровергающих. С одной стороны, он костатирует, что куны совместно с каями только в конце 20-х г.г. ХI в. продвинулись к восточным границам Кимакского каганата. С другой стороны, ссылаясь на исследования Б.Е. Кумекова, он отмечает, что уже с IХ в. команы обитали между Северным приуральем и Южным Уралом. Куны же в это время, согласно С.Г. Кляшторному, находились в Восточной Монголии. (14) Таким образом, очевидно, что басмылы — это не шары, а команы — не куны. А раз так, то и вся гипотеза С.Г. Кляшторного о том, что южнорусские степи были захвачены во II половине ХI в. басмылами и кунами полностью опрокидывается. И слава Богу! Иначе пришлось бы нам, бедным, переписать всю историюи кыпчаков, и Золотой орды и становление многих тюркских народов, в том числе и казахов.
***
Если отвлечься от невнятных сведений Тахира ал-Марвази и их неудачных интерпретаций, то история номадов казахстанских степей периода возвышения кыпчаков конспективно может быть описана следующим образом. В Х — первой половине ХI в.в. на значительной части Казахстана бурно развивались два однородных, но влияющих друг на друга процесса. И оба связаны, главным образом, с кыпчаками, хотя в них были вовлечены и все другие этносы северной полосы степей от Иртыша до Волги. В середине IХ в. историческая судьба свела на Алтае, Иртыше и к западу от него ряд этносов, создавших сначала Кимакскую федерацию, а затем — Кимакский каганат. Тесная близость разных этносов, особенно политически объединенных, родственных по происхождению, со сходными языками, культурой и образом жизни, дает, как правило, мощный импульс к началу этногенеза, т.е. образованию нового этноса, в который образующие его народы или же их части входят как субэтносы. Особняком в этом ряду стояли, видимо, кимаки, которых С.М. Ахинжанов убедительно, на мой взгляд, отождествил с каями, выходцами татаро-монгольского суперэтноса. В силу этого они, хотя и возглавляли кимаксий каганат, не смогли стать основными носителями процесса этногенеза, так как большинство входивших в каганат народов принадлежало к тюркскому суперэтносу. Более того, они (кимаки-каи) стали невольными жертвами набиравшего силу процесса этногенеза. Они были тюркизированы, потеряв при этом политическую гегемонию в Степи. И сложился бы со временем на прилегавших к Иртышу и Алтаю и к западу от них территориях новый мощный тюркский этнос с преобладанием кыпчакского компонента, который, скорее всего, сохранил бы этноним кыпчак. Помешал этому второй процесс — энергичная экспансия кыпчаков и, как результат, их рассеяние на огромной территории, приведшая к этнческой парциации, т. е. к разделению единого этноса на несколько более или менее равных частей. И вместо нового кыпчакского этноса образовался кыпчакский суперэтнос, в который наряду с кыпчаками вошли все тюркские этносы, проживавшие от Иртыша до Волги, а затем и до Дуная. Так великий тюркский суперэтнос распался на два — восточный и западный, а сам он, согласно предложенной мною классификации (15), превратился в метасуперэтнос, коим остается и в наше время. Вероятно, уже в силу этих двух процессов Кимакский каганат еще до середины ХI в. тихо и спокойно завершил свое существование. Он просто стал никому не нужен. После распада Кимакского каганата еще больше возросли мощь и авторитет кыпчаков. Они с новой силой продолжали свою экспансию-расселение. В ней принимали участие и другие племена, чаще — их части. Но нет ни одного свидетельства того, что вместе с кыпчаками или отдельно от них на запад перемещались племена басмылов. Точно так же ни один источник не упоминает басмылов и среди этносов, вторгшихся в южнорусские степи. Но мы несколько опередили события. Прежде чем войти в южно-русские степи, кыпчаки, кимаки и их спутники по миграции расселились на обширных территориях Казахстана. На это у них ушло около полутора столетий — весь Х и половина ХI века. Если бы это были завоевания с последующим переселением, оно наверняка было бы осуществлено значительно быстрее. Следовательно, кыпчаки-кимаки не переселялись, а расселялись, т.е. постепенно, иногда мирным путем, иногда с боями, так сказать, местного значения, а то и в результате крупных столкновений увеличивали ареал своего проживания. Непременным условием успеха такой тактики, безразлично осознанной илистихийной, была слабость тех этносов, территории которых переходили к кыпчакам и их союзникам. Между тем, в рассматриваемый период соседями кыпчаков были и три мощные державы. На востоке — это Кыргызский каганат, на юге — государство Караханидов, на юго-западе сначала владения Саманидов, затем Хорезм. Так вот, туда, т. е. на территории этих государств, кыпчаки с кимаками своих взоров не устремляли. Кроме того, в IХ-Х в.в., в казахстанских степях обитали еще два крупных этноса: кангары-печенеги и огузы. Захватить большую часть их территорий помогли кыпчакам со товарищи несколько обстоятельств. Во-первых, кангаро-печенеги и огузы беспрерывно воевали друг с другом, причем удача в основном сопутствовала огузам. Но с огузами случилось страшное: после принятия их частью ислама произошел раскол этнического поля, распад этноса на две части и бескомпромиссная война между ними. В результате ослабленная кровопролитной усобицей большая часть Огузов под давлением кыпчаков покинула родные степи. Часть из них ушла на Русь, часть — в Хоросан. Расселяться в Азии кыпчакам и следовавшим с ними племенам больше было некуда. На восток путь по прежнему преграждали Енисейские кыргызы (хакассы), на юг и юго-восток — карлуки, на юго-запад — Хорезм, ставший в ХII в. сильнейшим государством Среднего и Ближнего Востока. А леса на севере были кыпчакам абсолютно не нужны.
Оставался один путь — на запад, в южно-русские степи. После разгрома в конце Х в. Хазарии достойных противников там не было. Правда на пути лежала Волга, но зимой через нее можно было стадо слонов переправлять, и переправили, не слонов, естественно, а огромные табуны лошадей, бесчисленные отары овец, кибитки и юрты, нехитрый домашний скарб, короче, все, что имели. Возглавившим вторжение в южнорусские степи кыпчаками команам (куманам) ушедшие ранее за Волгу печенеги и огузы оказать серьезного сопротивления не могли, и уже в 70-х г.г. ХI в. последние установили полную гегемонию от Волги до Дуная. Соответственно названия Дешт-и-Кыпчак, которое первоначально означало «Степь от Иртыша до Волги», распространилось и на эту часть Великой Степи. А пришедшие туда кочевники получили от русичей имя половцы, все, независимо от принадлежности к тому или иному племени, т.е. половцы — название не одного конкретного этноса, а общее название всех этносов (или их частей) кыпчакского суперэтноса, которые обитали западнее Волги.
Автор — Ундасынов Искандер Нуртасович, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института сравнительной политологии РАН.
1) Кумеков Б.Е. Государство кимаков IХ — ХI в. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972. Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алма-Ата. 1989. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей. Древность и средневековье. Санкт-Петербург. 2000. Во избежание каких-либо недоразумений считаю нужным пояснить нижеследующее. И Б.Е.Кумеков, и С.М.Ахинжанов и, особенно, С.Г. Кляшторный являются, на мой взгляд, крупными специалистами по истории номадов. Своими работами, в том числе и перечисленными выше, они внесли значительный вклад в изучение прошлого кочевников евразийских степей. Моя полемика с ними касается одного конкретного вопроса, а именно: их интерпретаций сообщения средневекового автора Тахира ал-Марвази о миграциях в степях Казахстана, относимых ими к 1 пол. ХI в., а в случае с С.Г. Кляшторным, — вопроса о том, кто такие половцы. 2) Цит. По: Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Ук. с., с. 122. 3) Существуют и другие точки зрения. Так, крупный специалист по археологии и истории Средней Азии С. Толстов датирует эти миграции V-VI в.в., Ю. Зуев связывает их с разгромом Уйгурского каганата в 840 г. Я же считаю, что ал-Марвази «вогнал» в свое сообщение события за период с 840г. по I пол. ХI в. Поэтому никакого источниковедческого значения оно не имеет, только путает. 4) Кумеков Б.Е. Ук. соч., сс. 128-129. 5) Кляшторный С.Г., Султанов Г.И. Ук. соч., с.124. 6) См. История Казахстана. Т. 1. Алматы. 1996, с. 327. 7) Ахинжанов С.М. Ук. соч., сс. 179-180. 8) Там же, с. 186. 9) Кляшторный С.Г., Султанов Г.И. Ук. соч., с. 124. 10) Там же, сс. 126-127. 11) Там же, с. 124. 12) Там же, с.128. Сиры — этноним кыпчаков до середины VIII в. 13) Там же, с.125. 14) Там же, сс. 126-127. 15) См. Ундасынов И.Н. История казахов и их предков. Ч. 1. М., 2002, сс. 12-13.
Кипчаки — феноменальное явление в истории суперконтинента Евразия первой половины II тысячелетия нашей эры. К началу XIII века они являли собой реальность одновременно как у Алтая, так и на берегах нижнего Дуная. И естественно — на всем громадном пространстве между этими двумя географическими регионами. Здесь они в ту пору снискали такую же славу, какую к концу одиннадцатого века имели сельджуки на всем мусульманском Востоке от Самарканда до Алеппо. А ныне название «кипчаки» мало кому известно. Что это был за народ? Куда потом делся?
Самый древний письменный памятник, сообщающий о кипчаках, известен тюркологам под названием «Селенгинский камень» (759 г.). Руническая надпись на нем свидетельствует, что «тюрок-кипчак» властвовал пятьдесят лет. Но целый ряд схожих по звучанию названий встречается еще в древних китайских анналах, которые датируются концом третьего века до н.э.: «кюеше», «кинча», «куча», «хабиса». Однако уверен-ности, что и тогда под ними имелись в виду рассматриваемые нами кипчаки, нет. Согласно свидетельству персидского историка Рашид-ад-дина, кипчаки являлись одной из пяти ветвей тюркского народа под началом Огуз-хана. Их происхождение он объясняет вот такой легендой: Огуз-хан, потерпевший поражение от племени под названием «итбарак», был вынужден отступить на территорию между двумя реками. Во время этого пути у одной женщины, муж которой был убит в сражении, внезапно начались схватки, и она оказалась вынуждена отстать от других и скрываться в дупле дерева. Там у нее родился сын. Когда Огузу стало известно об этом, он сказал: «Поскольку у этой женщины нет теперь мужа, я усыновлю ее сына». Мальчик получил имя «Кипчак», что является производным от тюркского слова «кубук» (кора, дупло дерева). От него пошел народ под таким же названием. Спустя семнадцать лет Огуз взял верх над теми итбараками. Покорил Иран и вернулся на родину. Позже, когда восстали итбараки, Огуз поселил народ Кипчака между их страной и рекой Яик (Урал). С тех пор кипчаки стали кочевать в тех краях и зимой, и летом. Одним из первых мусульманских авторов, отметивших в своих трудах кипчаков, похоже, является Идриси (середина ХII века). Перечисляя известные ему тюркские племена, он называет одно из них «кифчак». А вот в XIII-XV вв. уже все мусульманские историки и географы, так или иначе, упоминают кипчаков (Абульфеда, ибн-Батута, Месалек-алабзар и т.д.). Средневековые китайские авторы стали использовать название «кинча» применительно к Дешт-и-Кипчаку или стране кипчаков с 1223 года. Иелю Чу-цай, сопровождавший Чингисхана в его походе на запад, пишет «кофуча». В его описании страна этого племени представляет собой обширные степи без городов, но с бесчисленными стадами скота и косяками лошадей. Юань-чао-пи-ши называет кипчаков «кибча», а Юань-ши постоянно использует вариант «кинча». Летопись «Кань-му» (1237 г.) отмечает, что страна «Кинча» находится в тридцати тысячах ли от Китая. Летом там ночи настолько короткие, что солнце восходит снова почти сразу же после захода. Имеются великолепные лошади, и у богатых людей их бесчисленное множество. Эти степняки — мастера по изготовлению изделий из кожи и металла. Глаза у них голубые, а волосы — рыжие… В китайских источниках название «кинча» фигурирует также в связи с биографиями таких выдающихся лиц, как Шанче-бабур, Ванджо-ду, Ботимур, Ванджо-бадур и Сидур, сын Тосуна. Все они в той или иной степени имели отношение к истории Китая и происходили из кипчаков. А название «Дешт-и-Кипчак» было обязано своим происхождением мусульманским авторам и означало в переводе с персидского «Кипчакская пустыня» (или «степь»). И включало оно в себе степную полосу севернее Черного моря, Кавказских гор и Каспия. О начальном этапе расселения кипчаков судить с какой-либо определенностью трудно. Но если принять во внимание информацию надписи на «Селенгинском камне», то получится, что в V-VIII вв. они входили в состав орхонских тюрок и жили в глубине Центральной Азии. Что же было потом? Потом — тот путь, на котором они как кочевники не были ни первыми, ни последними. Великий путь с востока на запад. В VIII-XI вв. кипчаки входили уже в состав племенного союза кимаков, который позже приобрел значение государства. Судя по всему, кипчаки и кимаки были родственны, говорили на одном языке. Но первые стремились сохранять свою индивидуальность. В начале отмеченного периода кипчаки населяли среднюю часть бассейна Оби, предгорья Алтая и берега Иртыша. А в X веке отдельные их части обитали уже на территории Центрального Казахстана, входя в соприкосновение с сырдарьинскими огузами. Их кочевья граничили тогда также с территориями Западного Казахстана и Западной Сибири. Постепенно кимаки теряли главенствующее положение в союзе, и уже к началу одиннадцатого века военно-политическая гегемония перешла в руки кипчаков. Продолжая двигаться на юго-запад и запад, они оказывали сильное давление на огузов. Те в свою очередь были вынуждены отходить на запад и тем самым давить на печенегов. Кипчаки заняли огузские земли в средней и нижней части бассейна Сырдарьи, Приаралье и Прикаспии и добрались на юге до границ древнего Хорезма. На западе оттиснутые ими огузы разгромили печенегов, но в 1065 году они потерпели сокрушительное поражение от византийцев и болгар. Вырвавшиеся вслед за ними за реку Урал части кипчаков оказались единственными хозяевами степной полосы отсюда до устья Дуная. В 1091 году они, объединившись с византийцами, окончательно добили печенегов. Перебравшись в южную часть Восточной Европы, кипчаки быстро снискали повсеместную известность. Русские называли их «половцами», византийцы — «куманами», венгры — «кунами». В западных анналах утвердился византийский вариант. О том, как они себя проявили в домонгольский период, имеется обширная литература. Так что в целом можно сказать лишь следующее. В этой части Евразии кипчаки представляли собой влиятельнейший военно-политический фактор. Конечно, в тот период у них не было сильной централизованной системы власти, поскольку оставался весьма влиятельным институт родов, объединявшихся в племена. Экономической основой существования было экстенсивное животноводство. То есть каждое племя было привязано к своим кочевьям и блюло прежде всего собственные интересы. Поэтому создававшиеся для предпринятия масштабных акций союзы по их осуществлению быстро распадались. Тем не менее кипчаки умудрялись вмешиваться в дела многих близлежащих и отдаленных государств. Собственно, они продолжали в этом плане деятельность тех тюрков- наемников, которые еще в IX веке в Багдаде свергали (а иногда попросту убивали) одних халифов и выдвигали дремена раздирали противоречия. Одни из них были за то, чтобы войти в состав Казахского ханства, другие предпочитали перейти под опеку русского царя. Используя брожения в Большой ногайской орде, Хакназар-хан привлек на свою сторону много ногайских мурз и присоединил к Казахскому ханству левобережье Урала. Вскоре ногайским племенам междуречья Волги и Урала пришлось делать выбор уже в спешном порядке. Давление ойратов на казахские степи усиливалось, и в 1616 году одно из их племен, торгуты, прорвалось на запад и поселилось там в низовьях Волги. Название «торгуты» было трансформировано в «калмыки». Эти пришельцы покончили с лавированием Большой ногайской орды между русскими и Казахским ханством. Она перестала существовать. Одна часть ее племен переселилась на побережье Волги и присоединилась там к Малой ногайской орде. Другая — окончательно вошла в состав Казахского ханства в форме одного из его автономных образований под названием Младший жуз. Теперь казахскому государству приходилось иметь дело с ойратами и на востоке, и на западе. Калмыки номинально находились под властью русских и, опираясь на них, боролись с казахами. Однако вскоре русские сами стали селиться в междуречье Волги и Урала. Почва стала уходить у калмыков из-под ног. В этих условиях одна их часть была вынуждена, как и вытесненные ими самими ногайцы, перебраться на правобережье Волги. Другая часть предприняла попытку вернуться через страну казахов на прежние земли, оказавшиеся к тому времени под властью Китая. Переход, начавшийся в 1770 или 1771 году, был ужасен. Только половина пустившихся в путь добралась до цели и поселилась в Илийской долине. В течение полутора веков отсутствия торгутов их ойратские собратья переживали полную событий историю. Одно из племен, джунгары, выросло под руководством своего вождя Галдана (1676-1697 гг.) в могущественное государство и стало наносить казахам такие сокрушительные удары, что оказалась под вопросом дальнейшая судьба как Казахского ханства, так и его народа. В 1710 году было созвано собрание представителей казахских жузов в Каракумах. Есть свидетельства, что на этом сходе звучали предложения уйти на запад, за Волгу. То есть даже спустя полтора века после перекрытия пути через Волгу русскими сознание кочевников Восточного Дешт-и-Кипчака продолжало считать возможным, как и сотни лет назад, такой исход. Как устойчивы стереотипы! Более века длилась ожесточенная борьба между казахами и джунгарами за жизненное пространство. Это была схватка за право выжить. Она выработала в казахах монолитное единство духа и сознания. Иначе и не могло быть. Иначе проигрыш был бы неизбежен… Между тем Китай продолжал наступать на северо-запад. Джунгары, так и не сумевшие одолеть казахов, оказались в критическом положении. В 1757 году войска китайского императора разбили в пух и прах армию джунгарского правителя Амурзаны и покончили с последним из монгольских независимых государств. Эта победа позволила правителю Поднебесной империи включить в состав своей державы Восточный Туркестан и Джунгарию и учредить в 1760 году особую военно-административную единицу — имперское наместничество Синьцзян, что в переводе с китайского означает «новая территория» или «новые рубежи». Так в целом определились контуры Казахстана, или земли казахов. Дальнейшая история Казахстана описана в литературе подробно, поэтому останавливаться на ней не будем. Просто отметим некоторые примечательные моменты. В пору постепенного вхождения Казахстана в состав России коренное население имело дело в первую очередь с казаками. Этот громадный степной район осваивался и контролировался в основном силами пяти российских казачеств — Астраханского, Уральского, Оренбургского, Сибирского и Семиреченского. Казаки зачастую совершали разорительные набеги на аулы кочевников при поощрении царской администрации. Особенно отличалось в этом плане Уральское войско. Если коренное население предпринимало попытки организовать самозащиту, власти тут же снаряжали карательные экспедиции для усмирения «бунтарей». Короче, теперь русские казаки действовали против кочевников так же, как те в свое время — в отношении Киевской Руси. Но контакты между разными народами — это не только войны или притеснение одних другими. Даже в том случае, если при этом одна сторона считается победителями, а другая — побежденными, это еще и взаимообогащение культур, обретение новых возможностей для их самовыражения. О том, чему казахов научили до революции русские, написано немало. А вот что они сами брали у кочевников, живя рядом с ними? В частности, в области духовной жизни? Думаю, что тут тоже есть, о чем сказать. К примеру, А. Букейханов пишет, что один старый сибирский казак, провожая сына на русско-японскую войну напутствовал его так: «Налетай на врага с кличем «Аблай!». Изюминка тут заключается в том, что клич «Аблай!» — символ единства казахов в период борьбы с джунгарами. Видимо, вера казахов в дух своего легендарного предка оказалась столь сильной, что она со временем была перенята отчасти соседствующими русскими… Вернемся к кипчакам. Что сталось с ними? Что это были за люди — племя, союз племен, народ или группа народов? Нет, этноним «кипчаки» означал нечто большее, чем эти понятия. Это был целый мир в Евразии. Такой же, как, скажем, мир восточных славян. Я надеюсь, что историческая наука и литература воздадут еще должное кипчакам, ведь кипчакский мир являл собой в XI-XVI вв., образно говоря, тигель для сплавов, в котором происходило смешение самых разных народов, рас, самых разнообразных культур. Пока не изучим как следует и без предвзятостей этот процесс, мы все так же не будем в состоянии понимать в правильном свете многое в истории нашей страны и ее народов. Игнорирование его — путь, ведущий к взаимоотчуждению и взаимных упрекам в плане истории. По этому пути мы, к сожалению, пришли уже довольно порядочное расстояние. Но надо найти в себе мужество отказаться от стереотипов и посмотреть на вещи трезво. В том числе и на свою историю. Ведь к XVI веку кипчаки и кипчакизированные народы, народности и племена были распространены на громадной части всей степной и лесостепной полосы Евразии и представляли собой огромную массу людей. Куда все они потом делись? Одни влились в составы живших по соседству народов. Другие в союзе с представителями иных этносов образовали новые народы и народности. Третье, сохранив в целом образ жизни, традиции и язык кипчаков, обрели в ходе дальнейшего развития истории другие названия. А теперь конкретнее об этом. Кипчаки, обитавшие между Волгой и Дунаем, в той или иной степени влились в составы почти всех восточно-европейских народов. Особенно ощутимым является их вклад в формирование современных русского и украинского народов. Через казаков и напрямую. Поменьше вобрали их в себя поляки и литовцы. Армянско-кипчакские связи — тема отдельного большого разговора… В XVI-XIX вв. многие тюркоязычные народы Российской империи назывались русскими «татарами». Потом выяснилось (благодаря лингвистам), что почти все они являются, как и казахи, каракалпаки и киргизы, в той или иной степени потомками кипчаков. А татарский язык, с которым русские столкнулись на Северном Кавказе, — одним из современных вариантов кипчакского языка. То, что все эти народы и народности имеют кипчакский корень, подтверждается включением их языков в одну подгруппу тюркской группы языков — кипчакскую. Даже сейчас эти языки настолько схожи, что все их носители без труда понимают друг друга. А вот антропологически эти народы очень разные. Впрочем, я предлагаю вашему вниманию их перечень, а вы посудите сами, исходя из своих знаний о них: казанские татары, башкиры, сибирские татары, каргаши (астраханские татары), крымские татары (их язык имеет диалекты, восходящие с одной стороны к кипчакскому корню, с другой — к огузскому), караимы, крымчаки, карачаевцы, балкарцы (таулы), ногайцы, кумыки, казахи, каракалпаки и киргизы. Можно, видимо, включить сюда и венгерских кипчаков. Об их дальнейшей (после 1240 года) судьбе мне известно следующее. После убийства Котан-хана 40 тысяч семей кипчаков, как уже говорилось, ушли в Болгарию. Большая их часть, очевидно, вернулась потом в Венгрию. Во всяком случае там есть область, которая называется Кунзаг (Кипчакия) и делится на два округа — Кишкунзаг (Малая Кипчакия), занимающая часть междуречья Дуная и Тисы, и Нагикунзаг (Большая Кипчакия), расположенная на правобережье Тисы в районе ее среднего течения. В справочниках отмечается, что живущие здесь кипчаки сохраняли свою автономию и свой язык до конца XVIII века и только потом были ассимилированы. А Иштван Коныр, о котором говорилось выше, свидетельствует, что кипчаки в Венгрии еще есть и что для них приезд в их страну казахских деятелей культуры и артистов — настоящий праздник. В заключение несколько слов о том, какая есть связь между кипчаками и казахами. Историки и лингвисты утверждают, что кипчаки сыграли особо важную роль в образовании казахской народности. Однако современному казаху, все так же, как его предшественники, неплохо разбирающемуся в родо-племенной структуре своего народа, подобное утверждение может показаться странным. Ведь казахские кипчаки в наши дни живут в основном лишь в Тургайской и Кзыл-Ординской областях (район среднего течения Сырдарьи) и их удельный вес в общей массе казахов невелик. Но вот, послушайте, что пишет о происхождении казахского этноса все та же Британская энциклопедия: «Казахский народ, по всей вероятности, сформировался из кипчакских племен, составлявших часть населения Золотой Орды». (Британская энциклопедия (микропедия), т. 10, стр. 196). Мне думается, что эта мысль сформулирована не на пустом месте.
С.Г. Кляшторный Кипчаки в рунических памятниках // Türcologica, 1986. (К восьмидесятилетию академика А.Н. Кононова). — Л., 1986. С. 153-164.
Народы от имён не начинаются, но имена народам даются. Иные от самих себя и от соседов единым называются. Иные разумеются у других под званием, самому народу необыкновенным или ещё неизвестным. Нередко новым проименованном старинное помрачается или старинное, перешед домашние пределы, за новое почитается у чужестранных. (Ломоносов М.В. Древняя Российская история.— Полн. собр. соч. М., 1962, т. 6, с. 178).
Более тысячи лет назад в сочинениях разноязыких авторов появилось название племени, именовавшегося на Руси половцами, в Центральной Европе — команами, а на Востоке — кипчаками. [1] Мусульманские историографы и русские летописцы знают кипчаков-половцев как племя многочисленное и сильное, именем которого стала называться вся Великая степь — Дешти-и Кипчак («Половецкое поле»). Нет, однако, ни одного повествования того времени, где бы рассказывалось о прошлом кипчаков. Даже легенды о происхождении кипчаков, призванные объяснить сам этноним, возникли, по словам В.В. Бартольда, «в более поздней народной и учёной этимологии». [2]
Отсутствие каких-либо упоминаний о кипчаках ранее VIII-IX вв. кажется загадочным и заставляет предположить, что такого рода информацию содержат в зашифрованной для нас форме уже известные источники. [3] Для проверки этого предположения вернёмся к самому раннему случаю фиксации этнонима кипчак.
В 1909 г., во время своего путешествия по Монголии, Г. Рамстедт обнаружил в котловине Могон Шине Усу, южнее р. Селенги, стелу с руническим текстом. Первооткрыватель назвал памятник «надписью из Шине Усу» или, в другом месте, «Селенгинским камнем». Надпись оказалась частью погребального сооружения Элетмиш Бильге-кагана (747-759), одного из создателей Уйгурского каганата (744-840). [4] Значительная часть надписи посвящена войнам уйгуров с тюркскими каганами в 742-744 гг.
В четвёртой строке северной стороны стелы Рамстедт прочел: tör. . . bačaq älig jyl olurmyš, а в примечании отметил: «возможно и чтение tür[k] [qy]bcaq. [5] В русском переводе надписи автор
(153/154)
более уверенно интерпретировал начальную часть строки: «Когда турки-кипчаки властвовали [над нами] пятьдесят лет...». [6] Действительно, в 691-742 гг. тюрки были сюзеренами токуз-огузов, которых тогда возглавляли уйгуры.
Реконструкция Рамстедтом племенного названия кипчак в эпитафии Элетмиш Бильге-кагана не вызвала доверия у наиболее осторожных последователей. Во всяком случае, В.В. Бартольд. П. Пельо и В.Ф. Минорский в своих работах о кипчаках, игнорируя чтение Рамстедта, предпочли отнести первое упоминание этнонима к списку тюркских племён у Ибн Хордадбеха (IX в.). [7] Позднее, впрочем, чтение Рамстедта безоговорочно принималось многими филологами и историками.
Эстампажи надписи из Шине Усу, изготовленные Рамстедтом, ныне хранятся в Рукописном отделе Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР. Обращение к ним не прояснило чтения начальной части четвёртой строки. От предполагаемого qbčq (qybčaq) сохранились лишь два последних знака: čq. Поэтому во время полевых работ в Монголии в 1974-1975 гг. вместе с моим монгольским коллегой М. Шинеху я ревизовал чтение надписи. [8] Мы оба пришли к заключению, что чтение первого слова как türk безусловно верно, а реконструкция [qy]bčaq, судя по следам знаков, сохранившихся в подвергшейся эрозии части строки, вполне обоснована.
Хотя предложенное Рамстедтом слитное чтение «турки-кипчаки» грамматически правомерно, оно вряд ли приемлемо. Надписи не знают случаев слияния или отождествления в унитарном написании двух этнонимов. Более того, семантика каждого этнического имени строго определена и не имеет расширительного значения. Поэтому, видимо, следует предпочесть обычное для рунических текстов чтение стоящих подряд этнонимов как самостоятельных имён: «тюрки и кыбчаки (кывчаки)». [9]
Совместное упоминание тюрков и кипчаков в контексте, указывающем на их политический союз и военное единство (вместе властвовали над уйгурами), никак не проясняется сведениями других источников. Для поиска объяснения обратимся к тем руническим надписям, где тюрки упомянуты совместно с другими племенами.
Надписи в честь Кюль-тегина н Бильге-кагана (Кошоцайдамские памятники) называют рядом с türk bodun «тюркским племенным союзом» лишь многочисленный и могущественный племенной союз токуз-огузов. Рассказывается о его покорении в 687-691 гг. и о войнах с ним в 714-715 и 723-724 гг. [10] Оба племенные союза никоим образом не отождествляются. В племенном союзе токуз-огузов господствовали «десять уйгурских (племён)» (on ujγur). [11] Именно вождь «десяти уйгуров» и глава «десяти огузов», Элетмиш Бильге-каган, называет время существования второго Тюркского каганата (681-744) десятилетием господства над уйгурами «тюрков и кыбчаков».
Надпись Тоньюкука, советника и родственника первых трёх
(154/155)
тюркских каганов, повествующая о тех же событиях, что и Кошоцайдамские тексты, совершенно иначе обозначает правящую племенную группу Тюркского эля. Пока Тоньюкук рассказывает о времени, предшествующем образованию каганата (подчинение Китаю), он, так же как и автор Кошоцайдамских текстов, упоминает лишь «тюркский племенной союз». Но с момента восстания тюрков и образования тюркского государства в «земле Отюкен», то есть после переселения в Хангай, в Северную и Центральную Монголию, обозначение türk bodun «тюркский племенной союз» заменяется обозначением türk sir bodun «тюркский и сирский племенной союз (племенные союзы)» (Т. 3, 11, 60-62). Коренная территория второго Тюркского каганата, Отюкенская чернь, названа «страной племенного союза (племенных союзов) тюрков и сиров» (Т. 3, 11, 60), но её властелин именуется «тюркским каганом» (Т. 58). Вождя сиров в разрушенном контексте упоминает памятник из Ихе Хушоту, близкий по времени Кошоцайдамским текстам. Там он назван sir irkin «иркин сиров». [12] В заключительной строке надписи Тоньюкука (Т. 62) «племенной союз тюрков и сиров» и «племенной союз огузов» поименованы как два отдельных объединения. [13]
Однако племена сиров несколько иначе, чем надпись Тоньюкука, упоминает и памятник в честь Бильге-кагана. Его преамбула, впервые правильно прочитанная Т. Текином, содержит обращение кагана к подданным, сохранившееся не полностью: [türk?] [al]ty sir toquz oγuz eki ädiz kerekülüg begleri boduny... «... О, живущие в юртах беги и простой народ... [тюрков?], [ше]сти (племён) сиров, девяти (племён) огузов, двух (племён) эдизов!» (БКб 1). [14] Автор надписи в честь Бильге-кагана, Йоллыг-тегин, в обращении от имени своего покойного сюзерена воззвал к «бегам и простому народу» тех племён, чьё отношение к династии определяло по меньшей мере целостность эля. Сиры здесь упомянуты раньше огузов, что фиксирует их приоритет в иерархии племён. Если Тоньюкук выделяет сиров как ближайших союзников тюрков, причастных к власти над страной и покоренными племенами, то Йоллыг-тегин, хотя и не столь отчетливо, выделяет высокое положение сиров в этнополитической структуре каганата.
Суммируем сведения рунических памятников о преобладающих в Тюркском эле племенных союзах (см. [таблицу на] с. 156).
Господствующую группу племён, которую собственно тюркские памятники именуют «тюрками и сирами», уйгурский (огузский) памятник из Шине Усу называет «тюрками и кыбчакамп». Напрашивается вывод, что при обозначении одного и того же племенного союза, в какой-то мере делившего власть с тюрками, тюркские памятники пользуются этнонимом сир, а уйгурский памятник — этнонимом кыбчак. Иными словами, оба эти этнонима тождественны, а различия их употребления применительно к известному авторам надписей племени (племенному союзу) проистекают из политических или каких-то иных причин.
(155/156)
Памятник---------------------------------------------------- Племенные союзы ---------------Политический статус Памятник Тоньюкука, около 726 г., ---------------------Тюрки и сиры --------Господствующая группа племён стк. 3, 11, 60-62 -----------------------------------------------------------------------Огузы -----------Подчинённая группа племён Памятник Бильге-кагана, 735 г., вся сумма упоминаний названных племенных союзов -------Тюрки----------- Господствующее племя -------------------------------------------------------------------Шесть сиров ------Второе в иерархии племя -------------------------------------------------------Девять огузов, два эдиза ------Подчинённые племена Памятник Элетмиш Бильге-кагана из Шине Усу, 760 г., стк. 4 ------------------------------Тюрки и кыбчаки --------Господствующая группа племён ----------------------------------------------------------------------Уйгуры ---------Подчинённые племена
Представленный вывод требует проверки, то есть ответа на вопросы: кто были сиры? Когда и где обитал этот племенной союз? Какие обстоятельства привели к слиянию тюрков и сиров в единую этнополитическую группу? Какова судьба сиров-кыбчаков в государствах тюрков и уйгуров?
Еще в 1899 г. Ф. Хирт предположил, что известные по китайским источникам племена се и яньто, составившие конфедерацию сеяньто, и вместе с теле и туцзюэ часто упоминаемые при описании событий первой половины VII в., по-тюркски именовались сирами и тардушами (сир-тардуши). [15] Это предположение получило известное распространение, но уже в 1904 г. было решительно отвергнуто В.В. Бартольдом. [16] В 1932 г. И.А. Клюкин доказал ошибочность отождествления этнонима яньто (ямтар орхонских надписей?) с названием военно-административного объединения (крыла) западных племен каганата — тардуш. [17] А вслед за тем П. Будберг, не отвергая уравнения ce/сир, окончательно ликвидировал «сир-тардушский фантом» (выражение Будберга). [18] Было опровергнуто и другое ошибочное отождествление Хирта, толковавшего название племенного союза теле как древнетюркское тёлис — общее наименование объединения племён, живших на востоке каганата. Позднее выводы Будберга были подтверждены и развиты Э. Пуллиблэнком и К. Цегледи. [19]
Таким образом, было установлено, что: а) этноним, обозначенный в китайской транскрипции как ce (siet), соответствует sir тюркского памятника; б) племя, именовавшееся в китайских источниках сеяньто, в надписи Тоньюкука названо сир.
Первые сведения о племенах се и яньто весьма фрагментарны. Яньто упомянуты среди гуннских племён, перекочевавших на территорию государства Раннее Янь (337-370), то есть в степь восточнее Ордоса. Шаньюй Халатоу, возглавивший перекочёвку подвластных ему 35 тыс. семей, правил, по всей вероятности, в 356-358 гг. Несколько позднее яньто были покорены своими соседями, племенем се (сир), истребившим правящие роды яньто и подчинившим остальную часть племени. Новую конфедерацию
(156/157)
возглавил правящий род сиров, Илиту (*Ильтэр). [20] В обозначении названия племенной группировки, существовавшей с IV-VII вв., китайские историографы механически соединили два этнонима и название господствующего племени сиров слилось с названием подчинённого племени. В тюркских памятниках соответственно законам древнетюркской этнонимики это механическое соединение двух имён отсутствует, там названо лишь главенствующее племя — сиры. Нет оснований полагать, что сами сиры сохраняли в самоназвании этнонимическое сочетание, обязанное своим возникновением этиологической тенденции китайской историографии.
После крушения империи жуань-жуаней (551 г.) сеяньто стали вассалами тюркских каганов. Значительная их часть жила в Хангае, другие переселились в горы Таньхань (Восточный Тянь-Шань). В обеих редакциях Тан шу упоминается, что «их (сеяньто) административная система, оружие и обычаи почти такие же, как у тюрков». [21] В конце VI в., после распада Тюркского каганата, тяньшаньские сеяньто оказались в подчинении у западнотюркских ябгу-каганов. Вместе с некоторыми племенами теле, к числу которых их относит источник, сеяньто кочевали между Восточным Тянь-Шанем и юго-западными отрогами Алтая. Хангайскую группу сеяньто около 600 г. потеснило телеское племя сикер (кит. сыцзынь). [22]
В 605 г. западнотюркский Чурын-ябгу-каган (кит. Чуло-йеху-кэхань), опасаясь мятежа тяньшаньских сеяньто, «собрал в большом числе и казнил их вождей». Сразу же началось восстание и переселение на восток части племен теле. Несколько неудачных столкновений с западными тюрками понудили сеяньто покинуть Тянь-Шань. Семьдесят тысяч их семей во главе с вождем Инанчу-иркином откочевали на свои древние земли южнее р. Толы и подчинились восточнотюркским каганам. В 619 г. Эль-каган (кит. Хйели-кэхань) назначил для управления сеяньто своего младшего брата, получившего высший после каганского титул шад. [23]
После того как наместник кагана собрал с новых подданных «беззаконные подати», те «вышли из повиновения ему». Сильная группировка телесных племён, возглавленная сеяньто и уйгурами, нанесла Эль-кагану столь серьёзное поражение, что он бежал в свои южные земли, к Иньшаню, оставив Хангай восставшим племенам (628 г.). Тюркские племена, оставшиеся в Хангае, влились в состав сеяньто. Так было положено начало «племенному союзу тюрков и сиров». [24]
В 630 г., после неудачных сражений с танскими войсками, Эль-каган попал в плен. Самостоятельное существование первого Тюркского каганата прекратилось. В Хангае соперничали за власть сеяньто и уйгуры. Уже в 629 г. и те и другие прислали ко двору Тайцзуна отдельные посольства. Поддержку танского двора получили сеяньто, и их вождь Инанчу-иркин провозгласил себя Йенчу Бильге-каганом (кит. Чжэньчжу Бицзя-кэхань).
(157/158)
По мнению К. Цегледи, именно в это время произошел раскол внутри союза десяти племён теле, сложившегося в Северной Монголии в начале VII в. Сеяньто, возглавлявшие племена, вышли из союза, и главенствующее положение там заняли уйгуры. Тем самым завершилось формирование могущественной племенной конфедерации токуз-огузов. [25] После 630 г. токуз-огузы оказались скорее вассалами, чем союзниками сирского кагана и, очевидно, первоначально смирились с этой ролью. Во всяком случае, в 630-640 гг. они уже не посылали самостоятельных посольств к танскому двору. Нет сообщений и о столкновениях между ними и сеяньто. [26] В Северной Монголии появилось новое государство — Сирский каганат во главе с династией Ильтэр. Его границами стали Алтай и Хинган, Гоби и Керулен. [27] На севере каган сеяньто подчинил страну енисейских кыргызов и держал там «для верховного надзора» своего наместника — эльтебера. [28]
Йенчу Бильге-каган принял в своём государстве ту же административную структуру, которая существовала в Тюркском каганате. Возродились два территориальных объединения племён — «западное крыло» тардушей и «восточное крыло» тёлисов. Во главе тардушей и тёлисов были поставлены сыновья Йенчу, шады, получившие затем титулы «малых каганов». Сам Йенчу учредил свою ставку на северном берегу Толы. В центре Отюкенской черни сложился новый племенной союз — объединение сеяньто и тюрков при главенствующем положении сирской династии.
Тайцзун был серьёзно обеспокоен возникновением на северных рубежах империи сильного государства кочевников. Единственным приемлемым для него решением оказалось восстановление вассального и небольшого по размерам государства тюрков, способного прикрыть северную границу. Тюркские племена, переселенные в 630 г. на юг от Хуанхэ, были возвращены в горную область Иньшаня (Чугай кузы тюрков) и степи севернее Ордоса (Кара-кум), на южные земли Эль-кагана и в его южную ставку (Хэйшачэн «город Чёрных песков» китайских источников»). Тюрков возглавил близкий родственник Эль-кагана Ашина Сымо, принявший каганский титул. Новый каган был лично предан Тайцзуну и пользовался его полным доверием, но не имел авторитета у своих сородичей. [29]
Обеспокоенный появлением соперника и опасавшийся за судьбу союза с хангайскими тюрками, Йенчу Бильге-каган принял ответные меры. В декабре 641 г. войско из сеяньто и токуз-огузов во главе с сыном Йенчу, Тардуш-шадом, пересекло Гоби. Ашина Сымо успел скрыться за Великой стеной, а сеяньто оказались втянутыми в войну с империей и потерпели поражение. Начались переговоры о «мире и родстве», которые тянулись более трёх лет.
После смерти Йенчу его младший сын Бачжо убил своего брата и захватил власть. В 646 г. огузские племена, страдавшие от притеснений Бачжо, обратились за помощью к Тайцзуну.
(158/159)
Их послы жаловались, что Бачжо «жесток и беззаконен, не способен быть нам господином». [30] Против кагана сеяньто был заключён военный союз империи с токуз-огузами. В июне 646 г. токуз-огузы во главе с вождём уйгуров, «великим эльтебером» Тумиду, напали на сеяньто и нанесли им тяжелое поражение. Бачжо бежал, но был настигнут уйгурами. «Хойху (уйгуры) убили его и истребили весь его род». [31] Поражение сеяньто в Хангае довершили китайское войско и действовавшие с ним совместно два тюмена уйгурской конницы. Государство сеяньто прекратило существование. Многие роды были истреблены, многие угнаны в Китай.
Гибель могучего племенного союза оказалась столь внезапной и полной, что породила среди остатков сеяньто легенду о злом вмешательстве сверхъестественных сил. Легенда представлялась убедительным объяснением событий и в степи была общеизвестна. Во всяком случае, китайскими историографами она была зафиксирована в нескольких весьма близких вариантах. [32] Приведём более короткий вариант.
«Прежде, перед тем, как [се]яньто были уничтожены, некто просил еды в их племени. Отвели гостя в юрту. Жена посмотрели на гостя — оказывается у него волчья голова [волк считался прародителем уйгуров, — С. К.]. Хозяин не заметил. После того как гость поел, жена сказала людям племени. Вместе погнались за ним, дошли до горы Юйдугюнь [Отюкенская чернь, — С. К.]. Увидели там двух людей. Они сказали: „Мы — духи (боги). [Се]яньто будут уничтожены”. Преследовавшие испугались, отступив, убежали. Из-за этого потеряли их. И вот теперь (сеяньто) действительно разбиты под этой горой». [33]
Спасшиеся после разгрома племена сеяньто частью бежали в Западный край, на земли, покинутые двадцать лет назад. В 647-648 гг. там с ними сражался Ашина Шэр, тюркский царевич на танской службе, взявший тогда для Тайцзуна Кучу. [34] Другая часть сеяньто осталась на прежних кочевьях в Хангае. В 668 г. их попытка возродить свою независимость была подавлена по приказу императора Гаоцзуна тюркским отрядом. [35] Однако в 679-681 гг. сеяньто поддержали восстание тюрков в Северном Китае. Вместе с тюрками они сражались с танскими войсками в Чёрных песках и несли тяжёлые потери. [36]
Дальнейшая история сеяньто — это история «племенного союза тюрков и сиров», в котором главенствующая роль принадлежала тюркам. [37] Сиры были верны союзу. Вместе с тюрками они восстали против помыкавших их племенами китайских управителей и стали грозными противниками Танской империи. В войске Ильтериш-кагана и Тоньюкука они мстили уйгурам за гибель сородичей в резне 646 г. Вместе с тюрками они отвоевали Отюкенскую чернь, «страну тюрков и сиров». В середине 40-х годов VIII в., после гибели государства и «племенного союза тюрков и сиров», они разделили судьбу тюрков. Но судьба названий обоих племён была различна. Этноним тюрк не только сохранился, но и воз-
(159/160)
родился как политический термин, утратив прежнюю этническую определённость. Этноним сир после 735 г. не упоминает ни один известный источник, но уже во второй половине VIII в. в руническом тексте и в первом арабском списке тюркских племён появляется этноним кыбчак ~ хыфчак. [38]
Ситуационная однозначность употребления этнонимов сир и кывчак ~ кыбчак в тюркских и уйгурском рунических памятниках, весьма близких по времени написания и полемизирующих друг с другом, свидетельствует, что оба этнонима, древний и новый, некоторое время сосуществовали и были понятны читателям текстов. Выбор названия авторами памятников, принадлежавших к двум враждебным племенным группировкам, мог быть, следовательно, либо случайным, либо мотивированным, но не зависел от хронологии памятников или разницы в этнической терминологии тюрков и уйгуров — во всех поддающихся проверке случаях такая терминология совпадает.
Очевидно, что появление нового этнического термина связано с примечательными и всем известными обстоятельствами, явилось ответом на событие, коренным образом повлиявшим на судьбу сирских племён. Таким событием, ближайшим по времени к эпохе рунических памятников, было массовое истребление сиров уйгурами и китайцами, гибель их государства и правящего рода. Естественным отражением этих событий была семантика нового племенного названия.
Нарицательное значение слова qyvčaq ~ qybčaq в языке древнетюрских памятников сомнений не вызывает: «неудачный», «злосчастный», «злополучный»; в устойчивом парном сочетании qyvčaq qovy — qybčaq qoby «пустой», «никчёмный» (по значению второго компонента); ср. также однокоренное с qovy слово qovuq ~ qobuq с тем же значением. [39]
Семантика этнонима прозрачна и не требует сложного анализа. Труднее определить причины этнонимической субстантивации распространённого адъектива. Связано ли становление названия с изменением этнического самосознания племени, результатом чего и стал новый автоэтноним? Или старый этноним постепенно вытесняется аллоэтнонимом, то есть названием, полученным извне, из словарного обихода иной племенной группировки?
По-видимому, объяснение кроется в одной из самых универсальных особенностей религиозно-магического мышления — представлении о неразрывной связи между предметом (существом) и его названием (именем). В частности, у тюркских и монгольских народов и поныне существует некогда очень обширный класс имен-оберегов. Так, детям или взрослым обычно после смерти предыдущего ребёнка или члена семьи (рода), а также после тяжёлой болезни или пережитой смертельной опасности дают имя-оберег с уничижительным значением или новое охранительное имя, долженствующее ввести в заблуждение преследующие человека (семью, род) сверхъестественные силы, вызвавшие несчастье. [40]
(160/161)
Совершенно та же ситуация применительно к целому племени сложилась у сиров после междоусобиц и резни 646-647 гг., когда остатки прежде богатых и могущественных сирских родов с трудом отстаивали право на жизнь. Сирская легенда приписала все несчастья злобе божеств (духов), решивших извести племя. И, следовательно, надёжным мог оказаться только тот путь спасения, который укрыл бы остатки сиров от мести кровожадных духов, отождествлённых легендой с предками-прародителями враждебного племени — уйгуров. Средством спасения стало название племени, принятие прозвища-оберега с уничижительным значением («злосчастные», «никчёмные»), возникшего скорее всего как подмена этнонима в ритуальной практике.
Политическая оценка сосуществовавших какое-то время старого этнонима и воспринявшего этнонимические функции прозвище-оберега возникла не сразу. Очевидна зависимость такой оценки от меняющейся ситуации, от соотношения сил разных племенных союзов. В возрождённом Тюркском каганате имя сиров превалировало над прозвищем. С древним этнонимом было связано право на владение коренной территорией («земли тюрков и сиров»), право на совластие. Пока сиры, знатнейшие из телеских (огузских) племён, хотя бы де-юре делили власть с тюрками, законность их господства над огузами не могла быть подвергнута сомнению.
Для уйгуров, давних соперников сиров, подмена древнего названия этого племени уничижительным прозвищем была как нельзя более кстати. Победа над тюрками рисуется уйгурскими руническими памятниками торжеством исторической справедливости и генеалогического легитимизма. [41] Но в сравнении с сирами никакого превосходства, никакого приоритета знатности князья из рода Яглакар не имели. Принятый ими каганский титул в правовых представлениях других огузских племён был по меньшей мере сомнительным. Недаром уже на самых первых порах существования Уйгурского эля разразилось грозное восстание огузов, отказавшихся признать яглакарскпх каганов. Предать забвению имя сиров, акцентировать их прозвище с уничижительным значением оказалось политически выгодным и необходимым, и вот в памятнике Элетмиш Бильге-кагана племя, делившее власть с тюрками, названо кывчаками.
Прошло немалое время. Были забыты и причины появления имени кывчак и его семантика, малоприемлемая для этнического самосознания. Для объяснения этнонима родилась новая легенда. Ее запечатлел многократно перерабатывавшийся эпос огузов. Огуз-каган, именующий себя «уйгурским каганом», духом-покровителем которого был «сивый волк» (kök böri), мифический предок уйгуров, дарует своим ближним бекам имена, ставшие по легенде эпонимами огузских племён. Один из беков назван Кывчак, и это имя связывается с деревом. [42] Иной вариант той же легенды, приведенный Рашид-ад-дином и повторенный Абу-л-Гази, уточняет: имя Кывчак связано с дуплистым, пустым внутри
(161/162)
деревом, называемым «кабук» (древнетюрк. qovuq). [43] Абу-л-Гази замечает: «На древнем тюркском языке дуплистое дерево называют кыпчак». [44] Прежнее значение слова qybčaq — qyvčaq сужается и закрепляется в понятии «пустое, дуплистое дерево». А семантический спектр более употребительного qovy, позиционно связанного с qyvcaq в устойчивом парном сочетании, напротив, получает дополнительное частное значение; ср. также у Махмуда Кашгарского: qovy jyγač «трухлявое дерево», qovy er «неудачливый человек»; quv аγаč «дуплистое дерево» (Кодекс куманикус); qovuq neŋ «пустая внутри вещь» (Махмуд Кашгарский). [45]
После победы уйгуров в 744 г. тюрки и их союзники были вытеснены из «Отюкенской страны». Северной и западной границами Уйгурского эля стали Саяны и Алтай. А за этими рубежами, на Северном Алтае и в Верхнем Прииртышье археологически фиксируется появление во второй половине VIII — первой половине IX в. усложнённых вариантов древнетюркских погребений с конём, представленных большим числом памятников. Позднее, в IX-X вв., этот тип погребений получает развитие в так называемой «сросткинской культуре», приписываемой кимакам и кипчакам. [46]
Окончилась история сиров. Началась история кипчаков, одного из племён Кимакского каганата.
Примечания
[1] О кипчакской этнонимии см.: Pritsak O. The Polovcians and Rus. — Archivum Eurasiae Medii Aevi, Wiesbaden, 1982, t. 2, p. 321-335. Наиболее тщательный этимологический анализ этнических терминов, связанных с кипчаками, см.: Кононов А.Н. К этимологии этнонимов кыпчак, куман, кумык. — UAJ, 1976, Bd. 48. S. 159-166. [2] Бартольд В.В. Кипчаки. — Бартольд В.В. Соч. М.. 1968, т. V, с. 550. [3] Попытка реконструировать название упомянутого Сыма Цянем (II в. до н.э.) племени цюйше как кыпчак (Бернштам А.Н. Древнейшие тюркские элементы в этногенезе Средней Азии. — Советская этнография, вып. VI-VII, с. 154) не оправдана фонетически (консультация С.Е. Яхонтова). [4] Ramstedt G.J. Zwei uigurische Runenschriften in der Nord-Mongolei. — JSFOu, 1913, t. XXX, fasc. 3, p. 10-63; Рамстедт Г. И. Как был найден Селенгинский камень. — Труды Троицко-Кяхтинского отделения Приамурского отдела Имп. Русского географического общества, СПб.. 1914, т. IV. вып. 1, с. 34-49. До восшествия на престол герой надписи носил имя, известное по китайским источникам как Моянь-чжо, поэтому появилось еще одно название памятника — «надпись Моюн-чура». Это название, гибрид китайской транскрипции и реконструированного тюркского титула, во всех отношениях неточно и открывателем памятника не употреблялось. [5] Ramstedt G. J. Zwei uigurische Runenischriften. . ., S. 13, 44. [6] Рамстедт Г.И. Как был найден Селенгинский камень, с. 40. [7] Бартольд В.В. Кипчаки, с. 550-551; Pelliot P. А propos des Comans.— JA, 1920, sér. 11, t. XV, p. 148-149; Mlnorsky V. Hudud al-'Alam, The regions of the world. A Persian geography 372. A. Н. — 982 A. D. London, 1937, p. 315. [8] Кляшторный С.Г. Эпиграфические исследования в Монголии. — В кн.: Археологические открытия 1975 года. М., 1976, с. 580. [9] О соотношении b/v в рунических текстах см.: Clauson G. Turkish and Mongolian studies. London, 1962, p. 77-78.
(162/163) [10] Кляшторный С.Г. 1) Древнетюркская надпись на каменном изваянии из Чойрэна. — Страны и народы Востока, 1980, вып. 22, кн. 2, с. 90-102; 2) Древнетюркские рунические памятники как источник по истории Средней Азии. М., 1964, с. 41-42. [11] Hamilton J. Toquz-oγuz et on-uyγur. — JA, 1962, t. 250, p. 39-41. [12] Clauson G., Tryjarski E. The inscription at Ikhe Khushotu. — RO, 1971, t. 34. № 1, p. 22; Tekin T. A grammar of Orkhon Turkic. Bloomington, 1968, p. 258, 294. [13] Имеющиеся попытки толкования слова sir в надписи Тоньюкука как адъектива были убедительно отвергнуты вслед за В.В. Радловым, И.В. Кормушиным и Д.М. Насиловым; см.: Кормушин И.В., Насилов Д.М. За научное глубокое изучение древнетюркских рунических памятников. — СТ, 1972, № 5, с. 141-142. После выявления того же слова в одном из Кошоцайдамских памятников и в надписи из Ихе Хушоту его семантика как этнонима уже не может быть подвергнута сомнению. [14] Tekin T. A grammar of Orkhon Turkic, p. 243. Упомянутые особо племена эдизов, входившие в огузскую конфедерацию, во время восстания токуз-огузов в 723-724 гг. были опаснейшими врагами тюрков. Битва с ними отдельно оговорена при описании пяти решающих сражений с огузами (КТб, стк. 44-49). Внутри огузской конфедерации эдизы небезуспешно соперничали с уйгурами, а в 795 г., уже в Уйгурском каганате, на какой-то срок сменили уйгурскую династию Яглакаров. См.: Hamilton J. Les Ouighours а l'époque des Cinq dynasties. Paris, 1955, p. 140. [15] Hirth F. Nachworte zur Inschrift des Tonjukuk. — ATIM, II. F., 1899, S. 129-140. [16] Бартольд В.В. Рец. на: Chavannes E. Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux. — Бартольд В.В. Соч. M., 1968, t. V, c. 350-351. [17] Клюкин И.А. Новые данные о племени тардушей и толисов. — Вестник Дальневосточного отделения АН СССР. 1932, № 1-2, с. 91-98. [18] Boodberg P.A. Three notes on the T'u-chüeh (Turks). — Publications in Semitic Philology University of California, Berkeley, 1951, t. XI, p. 5-7. [19] Pulleyblank E. Some remarks on the Toquz-oghuz problem. — UAJ, 1956, Bd. 28, S. 35-37; Czeglédy K. Coghay-quzi, Qara-qum, Kök-Öng. — AOH, 1962. t. XV, fasc. 1-3, p. 66. [20] Переводы разделов из китайских источников, касающиеся сеяньто см.: Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.; Л., 1950, т. 1, с. 339-343; Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М., 1961. с. 41-48; Сhavannes E. Documents sur les Tou-kiue (Turcs) occidentaux. SPb., 1903, p. 94-96; Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten zur Geschichte der Ost-Türken (T'u-küe). Wiesbaden. 1958, S. 354-358. Изложение и интерпретацию сведений китайских источников см. также: Позднеев Д. Исторический очерк уйгуров. СПб.. 1899, с. 53-62; Малявкин А.Г. 1) Историческая география Центральной Азии: (Материалы и исследования). Новосибирск, 1981, с. 8, 95-96, 102. 109; 2) Тактика Танского государства в борьбе за гегемонию в восточной части Центральной Азии. — В кн.: Дальний Восток и соседние территории в средние века. Новосибирск, 1980, с. 112-114. Реконструкция имени правящего рода сеяньто принадлежит С.Е. Яхонтову. [21] Liu Mau-tsai. Die chinesische Nachrichten, S. 354. [22] Hirth F. Nachworte..., p. 134. [23] Chavannes E. Documents..., p. 89, 95-96; Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten, S. 354. [24] Hirth F. Nachworte. . ., S. 136-137; Czeglédy К. Coghay-quzi..., p. 65-66. [25] Czeglédy K. Zur Staimmesorganisation der türkischen Völker. — AOH, 1982, t. 36, S. 90-91. [26] Малявкин А.Г. (Тактика Танского государства..., с. 112) полагает, что союз уйгуров с сеяньто в 630-646 гг. «был прочным». [27] Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten, S. 355. [28] Бичурин Н.Я. Собрание сведений, т. 1, с. 354. [29] Czeglédy К. Coghay-quzi.., р. 65-66.
(163/164) [30] Кюнер Н.В. Китайские известия, с. 37. [31] Бичурин Н.Я. Собрание сведений, т. 1, с. 343. [32] Один из вариантов легенды со значительными искажениями, изложен Д. Позднеевым (Исторический очерк уйгуров, с. 58-60). [33] Синь Таншу, 217б (в переводе С.Е. Яхонтова). Иные варианты сохранились в сунских энциклопедиях X в. Тайпин гуан цзи и Taйпин юй лань. [34] Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten, S. 263. [35] Малявкин А.Г. Тактика Танского государства..., с. 114. [36] Бичурин Н.Я. Собрание сведений, т. 1, с. 266; Liu Mau-tsai. Die chinesischen Nachrichten, S. 211. [37] Г.Е. Грумм-Гржимайло, в целом принявший отождествление сеяньто/сир-тардуш, тем не менее правильно объяснил, каким образом возникло имя сиров в тюркском памятнике: «... сиры... могли добровольно примкнуть к нему (Кутлугу, Ильтериш-кагану, — С. К.) н образовать вместе с турецкими элементами ту основную массу новых турок, о которой надпись в честь Тоньюкука говорит „турк сир будун” — термин, который иначе не имел бы объяснения» (Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Л., 1925, т. II, с. 284). [38] О датировке списка тюркских племён у Ибн Хордадбека восьмым веком см., например: Волин С. Извлечения из «Кнтаб ал-месалик ва-л-мемалик» Ибн Хордадбеха. — Материалы по истории туркмен и Туркмении, М.; Л., 1939, т. I, с. 144, примеч. 1; В.И. Беляев относит сведения Ибн Хордадбеха к концу VIII — началу IX в. (Беляев В.И. Арабские источники по истории туркмен и Туркмении IX-XIII вв. — Там же, с. 18). [39] ДТС, с. 449, 451, 462, s. v. qïvčaq, qovï, qovuq; Clauson G. An Etymological Dictionary of Pre-Thirteenth-Century Turkish, Oxford. 1972. p. 581, 583, s. v. kovi, kivçak, kovuk. [40] См., например: Жанузаков Т.Ж. Обычаи и традиции казахской антропонимии. — В кн.: Этнография имен. М., 1971, с. 101-102; Шатинова Н.И. К истории алтайских имён. — Там же, с. 67; Банчиков Г.Г. Брак и семья у монголов. Улан-Уде, 1964, с. 44; Жуковская Н.Л. Заметки о монгольской антропонимии. — В кн.: Ономастика Востока. М., 1980, с. 14; Сельвина Р.Л. Калмыцкие личные имена. — В кн.: Этническая ономастика. М., 1984, с. 88. [41] В историографических разделах уйгурских Терхинской и Тэсинской надписей не раз отмечается, что уйгурское государство, возникшее в 744 г., возродило уже ранее существовавшие государственные традиции уйгуров. Согласно Терхинской надписи, титул «каган» не присвоен правящим родом уйгуров самозванно, а унаследован ими от предков. См.: Кляшторный С.Г. 1) Терхинская надпись. — СТ, 1980, № 3, с. 82-95; 2) Тэсинская стела. — СТ, 1983, № 6, с. 76-90. [42] Щербак А.М. Огуз-наме. Мухаббат-наме. Памятники древнеуйгурской и староузбекской письменности. М., 1959, с. 33, 38-39, 45-46. [43] Рашид-ад-дин. Сборник летописей. М.; Л., 1952, т. 1, кн. 1, с. 84. [44] Кононов А.Н. Родословная туркмен: Сочинение Абу-л-Гази, хана Хивинского. М.; Л., 1958, с. 43, 86-87. примеч. 46. [45] Clauson G. An Etymological Dictionary, p. 581-583. [46] Археология СССР: Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981, с. 43-44; Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. Л., 1984, с. 103-118; Ахинжанов С.М., Трифонов Ю.И. К происхождению н этнической атрибуции погребальных памятников Верхнего Прииртышья XIII-X вв. [?] — В кн.: Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск. 1984, с. 156-181. О кипчаках в составе кимакского племенного союза см.: Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972, с. 42-44.
Patsany ya tozh kypchak,i menya zovut Zhanserik!!!Esli 4to u nas est obwestvo gde soobiratesya kipchaki!!! Esli est zhelanie prosoidenyaites, ya vsegda rad svoim bratyam!!! tolegen_janserik@mail.ru ,vy mozhete otpravit vashy dannye,i ya vas priglashy na nashe soobranie!
Отправлено: 04.11.10 09:03. Заголовок: меня зовут хашимжон ..
меня зовут хашимжон так как живу в европе произношение для европейцев очен сложное я его поменял, родом из феганской долины намангангаской области по паспорту узбек ,но отец всю жизнь считал себя кипчаком и говорил нам запомните мы кыпчаки и родом из тех мест там наши соседи были калмыки
Отправлено: 24.01.11 15:40. Заголовок: Всем салам, альхамду..
Всем салам, альхамдуллилла рад кипчакам. Я тоже кипчак! Касымжан, расскажи сколько кипчаков проживает в узбекистане, где расселена основная масса кипчаков...?
Отправлено: 11.03.15 10:30. Заголовок: Кипча В ферганской ..
Кипча
В ферганской долине живут две группы кипчаков. Кипчаки, в паспорте которых национальность написана как узбек. Другая группа кыпчаков, у которых национальность указана как кыргыз. Последние живут в Кургантепинском и Жалакудукском районах Андижанской области. Обе эти группы потомки воинов-кипчаков Кокандского ханства, предводителем которых были овеянные славой легендарные регенты Алимкул и Мусулманкул.
Все даты в формате GMT
6 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума