Александр Ильич Дутов //Вопросы истории. 2005. № 9. С. 56-84.
с. 56.
Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска Александр Ильич Дутов одним из первых в России уже в октябре 1917 г. выступил против большевиков. К сожалению, представления большинства наших соотечественников о Дутове сформированы пропагандистскими штампами еще советской эпохи. Каким же на самом деле был этот человек?!
Фамилию «Дутов» специалисты связывают со словом «дутый» — «человек полный в лице или вообще плотный коротыш, толстячок» (отсюда прозвище дутыш, дутик) или надутый, сердитый (Дутик, Дутка, Дутый).[1] Если посмотреть на фотографии Александра Ильича Дутова, он действительно кажется именно таким, полным и одутловатым. Говорили, что казачий атаман не допускал употребления своей фамилии в родительном падеже, ему слышалось, что говорят не про атамана Дутова, а про атамана дутого. Однако это только легенда.
Первым известным предком атамана следует считать самарского казака Якова Дутова, жившего во второй половине XVIII века. Отец будущего казачьего вождя, Илья Петрович, боевой офицер эпохи туркестанских походов, в сентябре 1907 г. при увольнении от службы был произведен в генерал-майоры. Супругой его была Елизавета Николаевна Ускова — дочь урядника, уроженка Оренбургской губернии. По некоторым данным, среди ее предков был комендант Новопетровского укрепления подполковник И.А. Усков, помогавший Т.Г. Шевченко, когда его содержали под арестом в укреплении. Это родство впоследствии предопределило интерес А.И. Дутова к оренбургскому периоду жизни Шевченко. Начиная с отца и дяди будущего оренбургского атамана, Дутовы принадлежали к элите оренбургского казачества, и не удивительно, что Александр Ильич впоследствии смог претендовать на пост войскового атамана.
5 августа 1879 г. во время ферганского похода в городе Казалинске Сырдарьинской области у есаула Дутова и его супруги родился первенец Александр. Брат Александра Николай, впоследствии секретарь Орской уездной земской управы,[2] родился в 1883 году. А.И. Дутов был приписан к станице Оренбургской. В семь лет он начал ходить в школу Летниковой, а затем для подготовки к кадетскому корпусу в школу Назаровой. Во время обучения отца в Офицерской кавалерийской школе в 1888—1889 гг. Александр жил в Петербурге и учился там в одной из школ, позднее поступил в училище Жоравович в Оренбурге.
с. 57.
В 1889 г. его приняли на войсковую стипендию в Оренбургский Неплюевский кадетский корпус. В 1890-е годы программа кадетского корпуса включала такие предметы, как Закон Божий, русский язык и словесность, французский и немецкий языки, математика, начальные сведения из естественной истории, физика, космография, география, история русская и всеобщая, законоведение, чистописание и рисование. По выпуске из корпуса в возрасте семнадцати лет, Дутов в 1897 г. был зачислен юнкером в казачью сотню Николаевского кавалерийского училища и отправился в столицу. В училище принимали выпускников кадетских корпусов и гражданских учебных заведений (на училищном жаргоне — «прибывших с вокзала») не моложе 16 лет. Казачья сотня Николаевского кавалерийского училища, неофициально именовавшаяся «царской сотней», была мечтой любого казака, стремившегося к офицерским погонам и блестящей карьере. Само училище, или «Славная школа», как его называли выпускники (девиз училища — «И были дружною семьею солдат, корнет и генерал!»[3]), было открыто в 1823 г. и в 1898 г. торжественно отмечало свое 75-летие. Сотня при училище появилась лишь в 1890 г. и была рассчитана на 120 юнкеров.
По воспоминаниям современников, юнкера сотни «были известны в Петербурге как исключительная строевая часть по своей лихости и удали». В юнкерской среде поддерживались различные неформальные традиции, имевшие целью развитие лихости и, как тогда говорили, «отчетливости», а также любви юнкеров к прошлому. Отличительной чертой учебного процесса в «славной школе» был и знаменитый «цук» — неуставные взаимоотношения между юнкерами старшего и младшего курсов, которые, однако, по свидетельствам мемуаристов, нравились младшим, поскольку приучали их к будущей офицерской службе и нисколько не унижали.[4] Старшие юнкера не имели права с неуважением даже дотронуться до младших, не говоря уже о немыслимых в училище побоях. В случае драки все ее участники незамедлительно отчислялись от училища.
Младшекурсники считались «сугубыми зверями», юнкера старшего курса казачьей сотни — «хорунжими», эскадрона — «корнетами». «Господа хорунжие» пытались привить своим младшим товарищам любовь к прошлому казачества и лихость. Чтобы стать портупей-юнкером, Дутову, прибывшему, как говорили на училищном жаргоне, из оренбургского «болота» (то есть из кадетского корпуса), пришлось очень постараться и быть, используя тот же жаргон, «отчетливым сугубцем». 11 февраля 1899 г. на старшем курсе он был произведен в унтер-офицеры и в портупей-юнкера. Училище Дутов окончил по первому разряду (это давало старшинство в чине), в своем выпуске был в первом десятке, и 9 августа 1899 г. произведен в хорунжие и направлен в 1-й Оренбургский казачий полк, стоявший в Харькове. По существовавшим правилам, закончивший училище молодой офицер должен был прослужить три года на действительной службе.
Прослужив на новом месте менее года, Дутов в июне 1900 г. был откомандирован в Киев, в 3-ю саперную бригаду, изучать телефонное дело, а по возвращении в полк назначен заведующим конно-саперной командой. Во время службы в Харькове Дутов в Технологическом институте слушал лекции по электротехнике, которой он увлекался, а своей специальностью избрал телеграфное и телефонное дело, причем практические навыки в этой области сохранил на всю жизнь и уже в годы Гражданской войны часто сам читал телеграфную ленту и работал на аппарате. В 1901 г. он вновь был направлен в Киев для изучения саперного дела, причем вернулся в полк после курса обучения с характеристикой «выдающийся».[5]
Чтобы не идти на льготу (3-4-летний обязательный перерыв в службе казачьего офицера, вызванный необходимостью развертывания казачьих полков 2-й и 3-й очереди в случае войны), полагавшуюся в Оренбургском казачьем войске после трех лет строевой офицерской службы, Дутов решил перевестись в инженерные войска, где в строевой службе офицера не было таких перерывов, как в казачьих войсках. Вероятно, он хотел быстрее выслужить
с. 58.
следующий чин. Итак, в 1902 г. молодой способный офицер был командирован сначала в Киев для предварительного испытания при штабе 3-й саперной бригады для перевода в инженерные войска, а выдержав испытания, отправился в Петербург сдавать экзамен при Николаевском инженерном училище на право прикомандирования к инженерным войскам. Подготовка заняла четыре месяца, а затем, успешно сдав экзамен за весь курс училища (по свидетельству официальной биографии, — первым[6]), Дутов поступил в распоряжение Главного инженерного управления и снова оказался в Киеве, в 5-м саперном батальоне, для испытания по службе и последующего перевода.
В батальоне Дутов спустя три месяца был назначен преподавателем саперной, а с 1903 г. — телеграфной школы. Помимо этой работы, он заведовал батальонной солдатской лавкой; 1 октября 1903 г. получил чин поручика. В это время состоялась его женитьба на Ольге Викторовне Петровской, происходившей из потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии. По всей видимости, Петровская была двоюродной сестрой К.В. Сахарова (1881—1941) — будущего генерал-лейтенанта, главнокомандующего армиями Восточного фронта в 1919 г. Он принял и другое важное решение — поступить в Николаевскую Академию Генерального штаба. Чтобы попасть в Академию, в начале ХХ в. офицеру необходи
Отправлено: 23.03.09 03:05. Заголовок: 26 октября (8..
26 октября (8 ноября) Дутов вернулся в Оренбург и приступил к работе по своим должностям. В тот же день он подписал приказ по войску № 816 о непризнании насильственного захвата власти большевиками в Петрограде. Действия Дутова были одобрены комиссаром Временного правительства подпоручиком Н.В. Архангельским, представителями местных организаций и даже оренбургским Советом рабочих и солдатских депутатов, осудившим действия большевиков и пообещавшим не выступать в Оренбурге до получения указаний партийного руководства из Петрограда на этот счет (большевики в Совете не составляли большинства). По приказу Дутова казаки и юнкера заняли вокзал, почту, телеграф, были запрещены митинги, собрания и демонстрации.[46] Оренбург был объявлен на военном положении. Тем не менее митинги в городе проводились. В связи с нежеланием местных большевиков подчиниться по распоряжению Дутова был закрыт оренбургский клуб большевиков, конфискована хранившаяся там литература, 5 ноября рассыпан набор 3-го номера и запрещено дальнейшее издание газеты «Пролетарий», редактор газеты А.А. Коростелев задержан, однако через десять часов под давлением «общественности» освобожден.
Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью, причем это влияло и на снабжение продовольствием центральной России. Выступление Дутова в одночасье сделало его имя известным по всей стране. Перед атаманом стояла задача провести выборы в Учредительное собрание и поддерживать стабильность в губернии и войске вплоть до его созыва. С этой задачей Дутов в целом справился. Лично же принять участие в работе Учредительного собрания он, хотя и был избран депутатом, не смог.
Военных действий на территории войска до конца декабря не велось, поскольку противоборствующие стороны не имели для этого достаточных сил. В своем распоряжении Дутов имел казаков оренбургских казачьих запасных полков и юнкеров Оренбургского казачьего училища. Применительно к первому периоду борьбы можно говорить об оборонительной стратегии Дутова, предполагавшей недопущение в губернию и войско большевистских отрядов.
4 ноября в Оренбург из Петрограда прибыл 27-летний С.М. Цвилинг[47] — делегат 2-го Всероссийского съезда советов, назначенный Петроградским военно-революционным комитетом чрезвычайным комиссаром Оренбургской губернии. Это был решительный человек, который отличился еще в годы первой русской революции участием в грабежах в Омске и Томске, причем от его действий даже социал-демократы предпочли тогда отмежеваться.[48] В ноябре 1917 г. Цвилинг предполагал сменить прежнего губернского комиссара Архангельского, однако тот передал власть Дутову, сменить которого Цвилингу было не так просто. В течение недели по приезде Цвилинг ежедневно
с. 68.
выступал на митингах перед войсками оренбургского гарнизона с призывами свергнуть Дутова.
В ночь на 7 ноября руководители большевиков были арестованы и высланы в станицы Верхне-Озерную и Нежинскую. Среди причин ареста были не только призывы к восстанию против Временного правительства, распространение воззваний и устная агитация среди солдат оренбургского гарнизона и рабочих, но также заявление Цвилинга об открытии военных действий большевиками, сведения о движении большевистских войск из Ташкента на Оренбург и обнаружение на станции Оренбург вагона с ручными гранатами из Казани. Однако интенсивная агитация сделала свое дело, и 7 ноября оренбургский Совет солдатских депутатов был переизбран, главенствующую роль (90% мест) в нем приобрели большевики. Они готовились к захвату власти, рассчитывая на 104-й, 105-й и 238-й пехотные запасные полки, входившие в состав местного гарнизона (кроме этих частей, в состав оренбургского гарнизона входили запасные батальоны 48-й пехотной дивизии).[49] Устранение угрозы местного большевистского переворота в самом Оренбурге стало главной задачей для Дутова, и с ней он справился.
Тем временем в Оренбург стали прибывать довольно значительные группы офицеров, в том числе уже принимавших участие в боях с большевиками в Москве, что усиливало позиции сторонников активного вооруженного сопротивления красным. В частности, 7 ноября из Москвы в Оренбург при содействии сестры милосердия М.А. Нестерович сумели пробраться 120 офицеров и юнкеров (за ноябрь — не менее 188). Для «самозащиты и борьбы с насилием и погромами, с какой бы стороны они не были» 8 ноября оренбургская городская дума учредила Комитет спасения родины и революции под председательством городского головы В.Ф. Барановского; в Комитет вошли 34 представителя казачества, городского и земского самоуправления, политических партий (кроме большевиков и кадетов), общественных и национальных организаций. Ведущую роль в нем играли социалисты.
В ответ на арест большевистских лидеров 9 ноября началась забастовка рабочих главных железнодорожных мастерских и депо, железнодорожное движение остановилось. 11 или 12 ноября в Оренбург тайно для выяснения обстановки прибыл чрезвычайный комиссар Оренбургской губернии и Тургайской области П.А. Кобозев, именно он должен был возглавить борьбу против Дутова. Оренбургские большевики составили ультиматум Дутову, который предполагалось предъявить атаману после получения от Кобозева телеграммы с указанием на то, что он собрал войска для наступления. Кобозев уехал в Бузулук, а в его отсутствие оренбургские большевики, возможно из-за амбиций Цвилинга, решили форсировать события.
14 ноября был переизбран исполнительный комитет оренбургского Совета. В ночь на 15 ноября по инициативе Цвилинга в здании Караван-сарая Совет провел заседание, на котором присутствовало 125 человек. Около двух часов ночи было принято решение о создании военно-революционного комитета и немедленно издан приказ о переходе к ВРК всей полноты власти в Оренбурге. Противники большевиков отреагировали незамедлительно. По настоянию Дутова Комитет принял решение арестовать заговорщиков. Караван-сарай был оцеплен казаками, юнкерами и милицией, после чего все собравшиеся были задержаны. До 36 членов Оренбургского Совета рабочих и солдатских депутатов от партии большевиков было арестовано, часть выслана в станицы, а позднее возвращена в тюрьму, где содержалась в щадящем режиме (уже в ночь на 13 декабря арестованным удалось бежать). Военно-революционный комитет, а вместе с ним и угроза захвата власти большевиками в городе были ликвидированы.
В конце ноября Дутова избрали депутатом Учредительного собрания от Оренбургского казачьего войска. Дутову подчинялись центры двух военных округов (территория войска в военно-административном отношении была разеделена на 3 военных округа – 1-й (Оренбургский), 2-й (Верхнеуральский), 3-й (Троицкий), осенью 1918 г. был образован и 4-й (Челябинский) воен-
с. 69.
ный округ) — Верхнеуральск и Троицк, а также города Орск и (весьма условно, лишь со 2 по 20 ноября) Челябинск.[50] Таким образом, Дутов в ноябре формально поставил под свой контроль огромную территорию Южного Урала. Была объявлена демобилизация оренбургского гарнизона, о чем солдаты давно мечтали. Силами 1-го Оренбургского казачьего запасного полка разлагавшийся гарнизон (около 20 000 человек[51]) был разоружен, что позволило обеспечить оружием формировавшиеся в Оренбурге отряды[52] (штабы запасных полков продолжали существовать и в декабре[53]). Дутов также провел мобилизацию казаков старших возрастов.
Для ликвидации забастовки железнодорожников продовольственный комитет с 11 ноября прекратил выдачу бастующим хлеба, с 15 ноября Комитет спасения родины и революции принял аналогичное решение и в отношении заработной платы бастующих. Между тем большевики приступили к блокаде Оренбурга, не пропуская в город продовольствие по железной дороге. Также не пропускали в Оренбург возвращавшихся с фронта солдат, отчего на участке между станциями Кинель и Новосергиевка вскоре скопилось около 10 000 солдат. 22 ноября оренбургские рабочие и железнодорожники обратились к Ленину за помощью. 24 ноября Л.Д. Троцкий в разговоре с большевистским главковерхом Н.В. Крыленко заявил: «Мы предлагаем вам, товарищ верховный главнокомандующий, немедленно двинуть по направлению к Москве, Ростову-на-Дону и Оренбургу такие силы, которые, не колебля линии нашего фронта, были бы достаточно могущественны, чтобы в кратчайший срок стереть с лица земли контрреволюционный мятеж казачьих генералов и кадетской буржуазии».[54]
Руководители большевиков быстро осознали, какую опасность для них представляло выступление оренбургского казачества. 25 ноября появилось обращение Совнаркома к населению о борьбе с Калединым и Дутовым. Южный Урал объявлялся на осадном положении, запрещались переговоры с противником, вожди белых объявлялись вне закона, гарантировалась поддержка всем казакам, переходящим на сторону Советской власти. Об объявлении Оренбургской губернии на осадном положении комиссар Кобозев сообщил СНК 2 декабря.
На войсковом круге в декабре 1917 г. сторонники большевиков Т.И. Седельников и подъесаул И.Д. Каширин потребовали отставки Дутова и признания Советской власти, однако их предложение не встретило поддержки. Дутов вновь был избран атаманом, а 11 декабря постановлением войскового круга, Комитета спасения родины и революции, башкирского и киргизского[55] съездов в границах Оренбургской губернии и Тургайской области был образован Оренбургский военный округ (командующий — Дутов, начальник штаба — полковник И.Г. Акулинин).[56] Атаман знал, какие процессы происходили на окраинах России и рассчитывал, что автономизировавшиеся казачьи и национальные окраины смогут стать зародышами будущего объединения страны на антибольшевистской платформе. А пока, временно допустил некоторое обособление Оренбургского казачьего войска и Оренбургской губернии.
16 декабря атаман разослал командирам казачьих частей призыв направить казаков с оружием в войско.[57] Одно из писем Дутова было перехвачено ташкентскими большевиками, не дошло до адресата и было тогда же опубликовано в целях дискредитации Дутова. Для борьбы с большевиками нужны
с. 70.
были люди и оружие; на оружие он еще мог рассчитывать, но основная масса казаков, возвращавшихся с фронта, воевать не хотела. Поэтому на первом этапе борьбы оренбургский атаман, как и другие лидеры антибольшевистского сопротивления, не сумел поднять на борьбу и повести за собой сколько-нибудь значительное число сторонников. Те добровольческие отряды, которые организовывались в 1917 г. на Южном Урале Дутовым, в основном, состояли из офицеров и учащейся молодежи; формировались станичные дружины. Дутов сумел побудить купечество и горожан собрать денежные средства для организации борьбы.
В ноябре—декабре 1917 г. противники Дутова не имели представления о его слабости и были дезинформированы сведениями, поступавшими из Оренбурга, в частности, информацией о наличии у Дутова до 7000 казаков. На деле в связи с провалом казачьей мобилизации Дутов мог рассчитывать лишь на добровольцев и учащихся военных училищ, всего не более двух тысяч человек, включая стариков и молодежь. Большинство боеспособных казак
Отправлено: 23.03.09 03:05. Заголовок: 27 мая Дутов приступ..
27 мая Дутов приступил к исполнению своих новых обязанностей.[98] Первоначально его штаб был расположен в Екатеринбурге, позднее переместился в Омск. Должность походного атамана и инспектора кавалерии считалась чуть ли не почетной отставкой (на это указывает и первоначальное расположение штаба походного атамана в Екатеринбурге), однако, скорее всего, Колчак стремился укрепить непонятный после расформирования Отдельной Оренбургской армии статус Дутова, уже давно находившегося в Омске.
Не только Дутов пользовался поддержкой Колчака, но и самому Верховному правителю была полезна поддержка такого авторитетного и энергичного деятеля, каким был Дутов. Есть сведения о том, что Дутов 29 мая выехал в Екатеринбург и далее в Пермь, чтобы выяснить обстановку накануне визита в город Колчака для урегулирования конфликта с командующим Сибирской армией генералом Р. Гайдой. Накануне прибытия в Пермь Колчак рассматривал самые разные варианты решения этого конфликта, вплоть до силового, для чего взял с собой в поездку свой конвой и приказал привести в состояние повышенной боеготовности находившийся в Екатеринбурге батальон охраны Ставки. Судя по всему, для мирного решения вопроса и сохранения престижа верховной власти Колчаку и потребовалось содействие Дутова в переговорах с Гайдой. Колчак побывал в Перми в ночь на 1 июня, видимо, сразу после приезда Дутова. Оренбургский атаман принял участие в переговорах с Гайдой, даже просил Колчака за мятежного генерала, чем способствовал компромиссному разрешению ситуации. И в дальнейшем Дутов по неясным пока причинам поддерживал Гайду в различных вопросах.[99]
2 июня Колчак, Дутов, Гайда и В.Н. Пепеляев выехали из Перми в Екатеринбург, где к ним присоединился генерал М.К. Дитерихс; 4 июня Колчак, Гайда, Дитерихс и Дутов вернулись в Омск. Затем Дутов отправился в инспекторскую поездку по казачьим войскам Дальнего Востока, где руководил борьбой с партизанским движением, а также налаживал взаимоотношения между верховной государственной властью и местными атаманами Г.М. Семеновым, И.П. Калмыковым и И.М. Гамовым, ориентировавшимися в своей политике на Японию. Основным итогом поездки Дутова стала переориентация Омска на сотрудничество с местными атаманами в борьбе с партизанским движением. Избранный курс усиливал значение казачества в политике Колчака.[100] Сами атаманы постарались продемонстрировать свою полную лояльность Верховному правителю, однако так и не дали ни одной части на Восточный фронт. В Омск Дутов вернулся лишь 12 августа.
18 сентября 1919 г. Южная армия была переименована в Оренбургскую, 21 сентября в командование ею вступил Дутов (фактически он был вынужден
с. 80.
задержаться в Омске для участия в работе казачьей конференции). Дутов и его начальник штаба генерал Зайцев прибыли к войскам, когда те находились в районе городов Атбасар и Кокчетав. Дутов принял нелегкое хозяйство — армия рушилась и безостановочно отступала по голой, безлюдной степи, испытывая недостаток продовольствия. Свирепствовал тиф, который к середине октября выкосил до половины личного состава. 14 октября 5-я советская армия переправилась через Тобол и перешла в наступление. Белые отходили к следующему рубежу — реке Ишим. С вечера 23 октября красные (Кокчетавская группа 5-й армии) стали развивать наступление и 29 октября, заняв Петропавловск, начали практически безостановочное преследование белых вдоль Транссибирской магистрали. На левом фланге белого Восточного фронта войска Дутова отступали к Ишиму, чтобы занять оборону по этой реке, прикрывая сосредоточение главных сил армии. Из района Атбасар—Кокчетав удобно было нанести фланговый удар по 5-й армии, наступавшей вдоль Транссиба.[101] Однако в связи со значительным усилением эпидемии тифа и натиском красных закрепиться на Ишиме не удалось. Дутов приказал продолжать движение к Атбасару форсированным маршем. Отступая, войска потеряли соприкосновение с противником. 6 ноября было получено известие о переименовании Оренбургской армии в Отдельную Оренбургскую. В этот же день сосредоточение армии было приостановлено. Части заняли оборону в районе Атбасар—Кокчетав. Вплоть до получения 19 ноября известия о сдаче Омска, оставленного белыми 14 ноября, армия стояла на месте, на фронте все еще наиболее боеспособного IV Оренбургского армейского корпуса генерала Бакича было спокойно. Лишь после получения вести о падении столицы белой Сибири отступление было продолжено, одновременно вновь активизировались красные.
В этот период Дутов разработал план партизанских действий. Этот план был изложен им подробно в телеграмме Колчаку и Сахарову, однако едва ли нашел применение. 22 ноября стало известно об обходе Атбасара красными с севера и северо-запада и их выходе в тыл армии Дутова. 25—26 ноября противник вел наступление на фронте, а кроме того, искусно маневрируя, в ночь на 26 ноября обошел Акмолинск с севера и овладел им. Позднее красные продолжали действовать в тылу Отдельной Оренбургской армии и наступали в направлении на Каркаралинск, где находился штаб армии.
Тяготы, выпавшие на долю отступавших частей Дутова, могут сравниться, пожалуй, только с теми, что испытали войска Отдельной Уральской армии, почти полностью погибшей в Туркестане в начале 1920 г. В полном смысле слова для оренбуржцев это был «Голодный поход» — именно такое название уже в эмиграции получил поход частей армии по практически безжизненной северной Голодной степи в Семиречье в конце ноября—декабре 1919 года. По-настоящему этот был крестный путь Отдельной Оренбургской армии, войска которой отступали по малонаселенной, голодной местности, ночуя под открытым небом. Резали и ели лошадей и верблюдов. У местного населения отбирали все — продукты, фураж, одежду, сани, но и этого было не хватало для многотысячной людской массы. За все реквизируемое, как правило, выплачивались деньги, хотя и не всегда в должном размере.[102] Смертность от холода и истощения возрастала, соперничая со смертностью от тифа. Тяжелобольных оставляли умирать в населенных пунктах, умерших не успевали хоронить и обременяли этим печальным обрядом местных жителей. Войска двигались большими переходами, оторвавшись от противника. На отставших одиночных солдат и казаков часто нападали киргизы, и невозможно было даже узнать, куда исчез человек.
1 декабря красные овладели Семипалатинском, а 10 декабря взяли Барнаул, не оставив войскам Дутова шансов соединиться с основными силами белого Восточного фронта. Возможен был единственный путь дальнейшего отхода — в Семиречье, где действовали части генерала Б.В. Анненкова. 13 декабря Каркаралинск был занят красными. До конца декабря войска Дутова отходили к Сергиополю. Этот отрезок пути (550 верст) был одним из наибо-
с. 81.
лее тяжелых. Данные о численности и потерях армии Дутова в ходе Голодного похода сильно различаются. Наиболее близким к действительности следует считать тот вариант, согласно которому из 20-тысячной в районе Кокчетава армии до Сергиополя дошло около половины состава.[103]
Приход в Семиречье истощенных, измотанных дутовцев, 90% которых были больны различными формами тифа,[104] анненковцы, сравнительно благоденствовавшие здесь, встретили враждебно, были даже случаи вооруженных столкновений.[105] Один из участников Белого движения на Восточном фронте, характеризовавший себя как «простого русского интеллигента... волею судеб надевшего мундир армии адмирала Колчака», отмечал, что «прислушавшись ко всем рассказам местных жителей, очевидцев, и судя по отношению Анненкова к оренбуржцам, для нас стало ясно, что мы попали в самое — после большевиков — бесправное место, и если что атаману (Анненкову. — А.Г.) взбредет в голову, то он с нами и сделает».[106]
Приказом Дутова по Отдельной Оренбургской армии № 3 от 6 января 1920 г. все части, учреждения и заведения армии сводились в отдельный «Отряд атамана Дутова» под командованием генерала Бакича.[107] Сам Дутов стал гражданским губернатором Семиреченского края и расположился в Лепсинске. Возможно, Анненков опасался конкуренции со стороны своего более известного соперника и стремился убрать Дутова из армии.[108] Отряд Дутова был включен в состав Отдельной Семиреченской армии Анненкова и подчинен последнему во всех отношениях. В последнем приказе Дутова по армии говорилось: «Тяжелый крест выпал на долю Отдельной Оренбургской армии. Велением судьбы войскам пришлось сделать весьма продолжительные, почти непрерывные в течение полугода, передвижения — сначала из района Оренбургской губернии к Аральскому морю, далее через Иргиз, Тургай и Атбасар в район Кокчетав—Петропавловск. Отсюда через Акмолинск и Каркаралинск в район Сергиополя. Все те трудности, лишения и разные невзгоды, которые претерпели войска Оренбургской армии во время этого продолжительного марша по пустынно-степным областям, не поддаются описаниям. Лишь беспристрастная история и благодарное потомство по достоинству оценят боевую службу, труд и лишения истинно русских людей, преданных сынов своей Родины, которые ради спасения своей Отчизны самоотверженно встречают всякие мучения и терзания».[109]
В марте 1920 г. Дутову и его сторонникам пришлось покинуть родину и отступить в Китай через ледниковый перевал Кара Сарык (на высоте 5800 м). Обессилевшие люди и кони шли без запаса еды и фуража, следуя по горным карнизам, случалось, срывались в пропасть. Сам атаман перед китайской границей был спущен на канате с отвесной скалы почти без сознания. В Китае отряд Дутова был интернирован в городе Суйдине, расположившись в казармах русского консульства. Дутов не терял надежды возобновить борьбу с большевиками. Именно с его деятельностью в советской историографии связывалась подготовка восстания в Нарынском уезде в ноябре 1920 г.[110] Он поддерживал связь с лидерами басмачей, предпринимал попытки организовать антибольшевистское подполье в рядах РККА.
Объединить все антибольшевистские силы Западного Китая для похода на советскую Россию Дутову оказалось не по плечу. Тем не менее 12 августа (30 июля) 1920 г. Дутов издал приказ № 141 об объединении антибольшевистских сил в Западном Китае в Оренбургскую Отдельную армию.[111] По сути, приказ Дутова был необходим, но оренбургский атаман превысил свои возможности и не учел изменившихся обстоятельств, при которых командиры белых отрядов, перешедших в Китай, фактически оказались независимыми друг от друга начальниками.
Обеспокоенность советского руководства наличием значительных организованных и закаленных годами борьбы антибольшевистских сил вблизи границ Советской России понятна, тем более, что сами белые не теряли надежды свергнуть большевистский режим. Антибольшевистская деятельность Дутова и его непререкаемый авторитет в казачестве побудили Москву к ре-
с. 82.
шительным мерам. Была подготовлена спецоперация первоначально по похищению, а позднее уже по ликвидации Дутова. Под видом единомышленника из России к атаману проник советский агент К.Г. Чанышев. 6 февраля 1921 г. Дутов был убит в своей квартире одним из подчиненных Чанышева — М. Ходжамиаровым, были смертельно ранены два человека из охраны, пытавшиеся оказать сопротивление. Убийцам удалось скрыться. Это убийство было, видимо, первым в череде подобных зарубежных ликвидаций, осуществленных советскими спецслужбами.
Так трагически оборвалась жизнь атамана — генерала А.И. Дутова, положившего начало Белому движению на Востоке России. Атамана Дутова и погибших вместе с ним казаков похоронили на небольшом кладбище неподалеку от Суйдина. По некоторым данным, через несколько суток могила Дутова была ночью разрыта, а тело обезглавлено: убийцы должны были представить доказательство исполнения приказа. По всей видимости, это кладбище, как и многие другие русские кладбища на территории Китая, было уничтожено во времена «культурной революции».
Устранение такого крупного политического и военного деятеля, каким являлся Дутов, нанесло оренбургскому казачеству сильнейший удар. Конечно, Дутов не был идеальным человеком, не выделялся способностями, обладал многочисленными слабостями, свойственными обычным людям, но при этом все же проявил качества, позволившие ему в смутное время встать во главе одного из крупнейших казачьих войск России, создать практически из ничего собственную вполне боеспособную армию и повести беспощадную борьбу с большевиками; он стал выразителем надежд, а порой даже кумиром сотен тысяч поверивших ему людей. Примечания:
[1] ФЕДОСЮК Ю.А. Русские фамилии. М. 1996, с. 80; ГАНЖИНА И.М. Словарь современных русских фамилий. М. 2001, с. 177.
[2] Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 1343, оп. 35, д. 8097, л. 11 (содействие в поиске данных о родословии Дутовых оказал сотрудник РГИА С.В. Богданов); Адрес-календарь и справочная книжка Оренбургской губернии на 1914-й год. Оренбург. 1914, с. 118.
[3] ВОРОБЬЕВА А.Ю. Российские юнкера, 1864—1917. М. 2002, с. 12.
[4] МАРКОВ А. Кадеты и юнкера. — Кадеты и юнкера. М. 2001, с. 80: ВЕРТЕПОВ Д. Царская Сотня. — Военная быль (Париж), 1956, № 18, с. 19; Из нашего прошлого. Воспоминания членов союза б[ывших] юнкеров Николаевского кавалерийского училища в Гельсингфорсе. Тетрадь первая. Гельсингфорс. 1943, с. 9; МАРКОВ А. Ук. соч., с. 60; ОТФИНОВСКИЙ К.К. Мое пребывание в кадетском корпусе и военном училище. — Военная быль, 1968, № 89, январь, с. 28; КОРОВУШКИН В.П. Словарь русского военного жаргона. Екатеринбург. 2000, с. 316.
[5] Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 409, оп. 1, д. 46271. Послужной список 1813 (1913 г.), л. 2.
[6] Александр Ильич Дутов: Войсковой Атаман Оренбургского Казачьего Войска, Генерал-Лейтенант. Краткая биография, выборки из печати, статьи и проч., относящееся к деятельности Войскового Атамана. Составлено согласно пожеланий, выраженных депутатами 3-го Чрезвычайного Войскового Круга войска Оренбургского партизанами отряда Атамана Дутова. Б.м., б.г. [Троицк, 1919]. с. 3.
[7] АЛЕКСЕЕВА-БОРЕЛЬ В. Сорок лет в рядах русской императорской армии. СПб. 2000, с. 16—17.
[8] РГВИА, ф. 409, оп. 1, д. 46271. Послужной список № 1813 (1913 г.); оп. 3, д. 2624, л. 1; РГИА, ф. 1343, оп. 35, д. 8097, л. 13, 14, 15; Александр Ильич Дутов, с. 21.
[9] РГИА, ф. 1343, оп. 35, д. 8097, л. 6.
[10] РГВИА, ф. 409, оп. 1, д. 46271. Послужной список № 1813 (1913 г.), л. 5; Александр Ильич Дутов, с. 24—27.
[11] КРУЧИНИН А. Христианский рыцарь. — Военная быль (Москва), 1993, № 3 (132), с. 18.
[12] Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), ф. 307, карт. 2, д. 3, л. 54—54об.
[13] РГВИА, ф. 5214, оп. 1, д. 84, л. 11—12.
[14] РГВИА, ф. 5214, оп. 1, д. 87, л. 25об., 55; см. также: ВАСИЛЕВСКИЙ А.М. Дело всей жизни. Кн. 1. М. 1988, с. 26.
с. 83.
[15] Александр Ильич Дутов, с. 5.
[16] РГВИА, ф. 5214, оп. 1, д. 83, л. 2; Александр Ильич Дутов, с. 5, 21—22.
[17] КАЗАКОВ А. Румыния в Мировой войне. В кн.: Румынский фронт. М. 1922, с. 41—42.
[18] ВАСИЛЬЕВ Ф.И. Румынский фронт. В кн.: Румынский фронт. М. 1922, с. 81.
[19] РГВИА, ф. 5214, оп. 1, д. 89, л. 4.
[20] КЕРСНОВСКИЙ А.А. История русской армии. Т. 4. 1915-1917 гг. М., 1994, с. 95; ШКУРО А.Г. Записки белого партизана. М. 1996, с. 88.
[21] РГВИА, ф. 409, оп. 3, д. 2624, л. 1об.—2.
[22] Александр Ильич Дутов, с. 21.
[23] ШМЕЛЕВ А.В. Казачество в 1917 году. — Наши вести. Издание Союза чинов Русского корпуса (Санта-Роза, Калифорния), 1998, сентябрь, № 452/2753, с. 7.
[24] Александр Ильич Дутов, с. 6; ЗАЙЦЕВ И.М. Почему казачество безмолвствовало в 1917 году? —Армия и флот (Шанхай), 1932, сентябрь, т. 35, № 8-1169, с. 31.
[25] НОВОСИЛЬЦЕВ Д. Совет Союза казачьих войск в Петрограде. — Наша станица (Белград), 1937, № 25-26, март—апрель, с. 12; ШМЕЛЕВ А.В. Ук. соч. — Наши вести, 1999, июнь, № 455/2756, с. 9.
[26] ЗАЙЦЕВ И.М. Ук. соч., с. 31.
[27] Вестник Союза казачьих войск, 30.IV.1917, № 1, с. 1.
[28] ДУТОВ А. Всероссийский казачий круг. — Оренбургский казачий вестник, 21.VII.1917, № 10, с. 1.
[29] ЕРМОЛИН А.П. Революция и казачество (1917—1920 гг.). М. 1982, с. 35.
[30] ИОФФЕ Г.З. «Белое дело». Генерал Корнилов. М., 1989, с. 53—54.
[31] Подробнее о позднейших мифах на этот счет см.: КАТКОВ Г.М. Дело Корнилова. М. 2002, с. 162—171.
[32] Автор одной из работ на эту тему (АБИНЯКИН Р.М. Военно-патриотические организации 1917 года. — Белая армия. Белое дело (Екатеринбург), 1999, № 6, с. 5—12), стремясь доказать наличие такого заговора, основывается в основном на воспоминаниях Керенского и исследовании Иоффе, о котором сказано выше. Этого мало, чтобы дать объективную картину событий.
[33] Вестник Союза казачьих войск, 7.VII.1917, № 11, с. 4.
[34] Александр Ильич Дутов, с. 23.
[35] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 1780, оп. 1, д. 77, л. 36—36об., 3.
[36] ЛЕНИН В.И. Полн. собр. соч. Т. 34, с. 127.
[37] ГРЕКОВ А.Н. Союз Казачьих Войск в Петрограде в 1917 году //Донская летопись. Б.м. 1923. № 2, с. 261; МИЛЮКОВ П.Н. История второй русской революции. М., 2001, с. 331.
[38] Дело генерала Л.Г. Корнилова. Материалы Чрезвычайной комиссии по расследованию дела о бывшем Верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках. Август 1917 г. – июнь 1918 г. В 2-х т. Т. 2. Показания и протоколы допросов свидетелей и обвиняемых. 27 августа – 6 ноября 1917 г. М., 2003, с. 161.
[39] ГРЕКОВ А.Н. Ук. соч., с. 268.
[40] ГАРФ, ф. 1780, оп. 1, д. 10, л. 65—66; ГРЕКОВ А.Н. Ук. соч., с. 269.
[41] Цит. по: МИЛЮКОВ П.Н. Ук. соч., с. 423; ЛЕНИН В.И. Полн. собр. соч. Т. 34, с. 434.
[42] Вестник Союза казачьих войск, 16.IX.1917, № 18, с. 2.
[43] Оренбургский казачий вестник, 18.Х.1917, № 55, с. 4.
[46] Оренбургский казачий вестник, 27.Х.1917, № 63, с. 1; ВОЙНОВ В.М. Оренбургское казачье войско в годы революции и Гражданской войны (октябрь 1917—1919 гг.). В кн.: Оренбургское казачье войско: исторические очерки. Челябинск, 1994, с. 74.
[47] Так его фамилия писалась в документах того времени, в исторической литературе обычно упоминается как Цвиллинг.
[48] САФОНОВ Д.А. Легенда о «казачьем мятеже». В кн.: 1743. Историко-литературный альманах (Оренбург), 2000, № 1, с. 59.
[49] ПОПОВ Ф. Дутовщина. М.-Самара. 1934, с. 31; ЕЛЕНЕВСКИЙ А. Перечисление войсковых частей Поволжья и Сибири в 1918—1919 годах. — Военная быль (Париж), 1968, № 89, январь, с. 38.
[50] ЛИСОВСКИЙ Н.К. Октябрь на Южном Урале. Челябинск. 1957, с. 96—97.
[51] Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 40307, оп. 1, д. 35, л. 25.
[52] АКУЛИНИН И.Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками (1917—1920). Шанхай. 1937, с. 35.
[53] РГВА, ф. 39477, оп. 1, д. 1, л. 8.
[54] Правда, 9.XII.1917, с. 1.
[55] Киргизами или киргиз-кайсаками в Российской империи называли казахов.
[56] РГВА, ф. 39477, оп. 1, д. 1, л. 1.
[57] ПОПОВ Ф.Г. Дутовщина. М.—Самара. 1934, с. 58—59.
[58] АЛЕКСАНДРОВ Ф.А. Разгром дутовщины. В кн.: На фронте и в тылу. Пермь. 1959, с. 8.
[59] ГРАФ Г.К. На «Новике». СПб. 1997, с. 268—279.
[60] РГВА, ф. 39868, оп. 1, д. 8, л. 207.
[61] ЛЕНИН В.И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 322.
с. 84.
[62] АКУЛИНИН И.Г. Ук. соч., с. 56; ГАРФ, ф. 952, оп. 3, д. 28, л. 10.
[63] ФИЛИМОНОВ Б.Б. Белая армия адмирала Колчака. М. 1997, с. 23; БЛЮХЕР В.К. Статьи и речи. М., 1963, с. 46.
[64] Подсчитано по: РГВА, ф. 39503, оп. 1, д. 1, л. 42.
[65] ГАРФ, ф. 952, оп. 3, д. 28, л. 10.
[66] Сведения о свержении советской власти в Саратове, Царицыне и Камышине неверны. — А.Г.
[67] РГВА, ф. 39503, оп. 1, д. 1, л. 46; ф. 39613, оп. 1, д. 1, л. 1.
[68] УГЛИЦКИЙ К. К истории Дутовщины. — Вестник просвещенца (Оренбург), 1928, № 7-8, с. 53.
[69] МАМОНОВ В.Ф. Гибель русской Вандеи. Челябинск—Екатеринбург. 1994, с. 138.
[70] ГАРФ, ф. 667, оп. 1, д. 32, л. 3.
[71] РГВА, ф. 40327, оп. 1, д. 16, л. 51—51об.
[72] Судебный процесс над социалистами-революционерами (июнь-август 1922 г.) Сб. документов. М. 2002, с. 710.
[73] РГВА, ф. 39617, оп. 1, д. 45, л. 4.
[74] РГВА, ф. 39477, оп. 1, д. 1, л. 304—304об.; 433.
[75] ГИНС Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. 1. Ч. 1. Пекин, 1921, с. 207, 60; МЕЛЬГУНОВ С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн. 1. Ч. 1. Белград, 1930, с. 295.
[76] ТРУКАН Г.А. Антибольшевистские правительства России. М. 2000, с. 52.
[77] РГВА, ф. 39768, оп. 1, д. 4, л. 1.
[78] РГВА, ф. 40027, оп. 1, д. 2, л. 14; ф. 39514, оп. 1, д. 1, л. 43об., 50об.
[79] РГВА, ф. 39514, оп. 1, д. 6, л. 10.
[80] РГВА, ф. 40307, оп. 1, д. 35, л. 14об.
[81] ГАРФ, ф. 193, оп. 1, д. 3, л. 8; Русская армия (Омск). 14.XII.1918. № 21, с. 3.
[82] АКУЛИНИН И. Колчак и атаман Дутов. — Возрождение (Париж), 7.II.1930. № 1711, с. 2; Окончательная гибель Всероссийского Учредительного собрания. — Исторический архив, 1999, № 4, с. 150; ТОГАН ЗАКИ ВАЛИДИ. Воспоминания. М., 1997, с. 106, 117—118.
[83] СВЯТИЦКИЙ Н. К истории Всероссийского Учредительного Собрания. Ч. 3. М. 1921, с. 114; Центр хранения историко-документальных коллекций (ЦХИДК), ф. 461, оп. 2, д. 142, л. 18.
[84] Судебный процесс над социалистами-революционерами, с. 895; Государственный архив Оренбургской области (ГАОО), ф. 10, оп. 4, д. 420, л. 278—278об.
[85] ЦХИДК, ф. 461, оп. 2, д. 142, л. 18.
[86] РГВА, ф. 40213, оп. 1, д. 2347, л. 50.
[87] РГВА, ф. 39514, оп. 1, д. 10, л. 17.
[88] ГАРФ, ф. 952, оп. 3, д. 28, л. 2.
[89] ГА РФ, ф. 148, оп. 1, д. 13, л. 30; оп. 4, д. 131, л. 2—2об.
[90] ТОГАН З.В. Ук. соч., с. 191; МУРТАЗИН М.Л. Башкирия и башкирские войска в Гражданскую войну. М. 1927, с. 68—72.
[91] МУРТАЗИН М.Л. Ук. соч., с. 73, 76.
[92] ТОГАН З. В. Ук. соч., с. 175, 186, 190.
[93] РГВА, ф. 39514, оп. 1, д. 1, л. 92.
[94] РГВА, ф. 40215, оп. 1, д. 93, л. 19.
[95] БУДБЕРГ А. Дневник. —Архив русской революции. Т. 14. Берлин. 1924, с. 277.
[96] ГАРФ, ф. 952, оп. 3, д. 28, л. 2.
[97] ГАОО, ф. Р-1912, оп. 2, д. 28, л. 39.
[98] РГВА, ф. 40213, оп. 1, д. 1134, л. 1.
[99] Там же, л. 4; Современная Пермь, 1.VI.1919; Освобождение России (Пермь), 3.VI.1919 (сведения из пермских газет предоставлены М.Г. Ситниковым); БУДБЕРГ А. Ук. соч., с. 267, 277, 320.
[100] САВЧЕНКО С.Н. Дальневосточный казачий сепаратизм в годы гражданской войны (1918-1919 гг.) и поездка атамана А.И. Дутова на Дальний Восток (июнь-август 1919 г.) //Из истории гражданской войны на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.). Сб. науч. статей. Хабаровск, 1999. С. 67.
[101] РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 19, л. 98; ГАРФ, ф. Р-5945, оп. 1, д. 70, л. 25.
[102] ЕЛОВСКИЙ И. Голодный поход Оренбургской армии. Пекин, 1921; ГАРФ, ф. Р-5945, оп. 1, д. 70, л. 29; СИНЗЯНСКИЙ. Крестный путь Отдельной Оренбургской армии. — Луч Азии (Харбин), 1937, № 32/4, с. 7; Библиотека-фонд «Русское Зарубежье» (БФРЗ), ф. 1, оп. 3, АВ-14, л. 36.
[103] ГАРФ, ф. Р-5945, оп. 1, д. 70, л. 32.
[104] ГА РФ, ф. 5881, оп. 2, д. 986, л. 62.
[105] БФРЗ, ф. 1, оп. 3, АВ-14, л. 41.
[106] ГАРФ, ф. 5881, оп. 2, д. 349, л. 1, 21об.
[107] ГАРФ, ф. 5873, оп. 1, д. 6, л. 99об.—100.
[108] КАМСКИЙ. Русские белогвардейцы в Китае. М., 1923, с. 9.
[109] ГАРФ, ф. Р-5945, оп. 1, д. 70, л. 34—35.
[110] ИНОЯТОВ Х.Ш. Народы Средней Азии в борьбе против интервентов и внутренней контрреволюции. М. 1984, с. 196.
ДУТОВ Александр Ильич (05.08.1879-07.03.1921). Полковник (09.1917). Атаман Оренбургского казачества (05.09.1917). Генерал-майор (08.1918). Генерал-лейтенант (21.09.1919). Окончил Оренбургский Николаевский кадетский корпус (1896), Николаевское кавалерийское училище (1898) и Николаевскую академию Генерального штаба (1908). Участник Первой Мировой войны: в Оренбургском казачьем училище (1914—1915); помощник командира казачьего полка. Избран (03.1917) председателем Всероссийского союза казачьего войска. 04.1917 возглавил съезд казаков России в Петрограде. 09.1917 избран атаманом Оренбургского казачества и главой — председателем войскового правительства. 17.11.1917 поднял в Оренбурге антибольшевистский мятеж. Присоединился (05.1918) к мятежу Чехословацкого корпуса. Кроме Оренбурга, отряды Дутова (около 7000) захватили Челябинск, Троицк, Верхнеуральск. Отряды Красной армии (Блюхер, Ермаков и другие) вновь овладели 18.01.1918 Оренбургом, разбив главные силы атамана Дутова. Дутов бежал в Верхнеуральск, где сумел набрать достаточно сильный отряд. 02.1918 белоказаки Дутова снова подошли к Оренбургу. Однако 04.1918 отряды Блюхера повторно разгромили белоказаков Дутова, остатки которых бежали в Тургайские степи. Вскоре присоединились к восставшему против большевиков Чехословацкому корпусу. Части Дутова 03.07.1918 вновь захватили Оренбург и 11.1918 вошли в состав Русской армии адмирала Колчака. 09.1919 Оренбургская армия Дутова вновь, еще раз, была разбита Красной армией под Актюбинском (тогда эта армия находилась в составе Южной армии генерал-майора Белова). 21.09.1919 атаман Дутов повторно был назначен командующим новой Оренбургской армией, которая снова была разбита в районе Актюбинска. Остатки ушли в Семиречье, где влились в Семиреченскую армию атамана Анненкова. Этот поход остатков войск Оребургской армии генерала Дутова от Актюбинска на юго-запад к Семипалатинску, далее на юг к Сергиополю, и затем на Копал — еще одна страница трагических «Ледяных походов» Белой армии. Однако из-за отсутствия продовольствия его называют еще и «Голодным походом». По приходу в Семиречье назначен атаманом Анненковым генерал-губернатором Се-миреченской области, 10.1919—04.1920. 27.05.1920 перешел в Китай вместе с Семиреченской армией атамана Анненкова. С 05.1920 в эмиграции: город Сайдун, провинция Син-Цзян, Китай. 07.03.1921 убит агентами НКВД (убийцы — Мукай и Хаджимьяров из отряда разведчиков Чанышева) в Сайдуне (застрелен в упор в своем кабинете).
Использованы материалы кн.: Валерий Клавинг, Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.
Отправлено: 23.03.09 03:23. Заголовок: КОНЕЦ АТАМАНА 30.0..
КОНЕЦ АТАМАНА
30.05.1999 Владимир Марковчин "Московский комсомолец" (Москва).
Троцкого убили ледорубом... Пожалуй, это самая громкая ликвидация, проведенная по приказу Кремля. Недаром все участники чекистской операции были награждены орденами, а сам убийца Рамон Меркадер - получил высокое звание Героя Советского Союза. Долгие годы Москва отказывалась признавать свое участие в закордонных убийствах. Сколько их было всего - не знает никто. Чекисты утверждают, что после серии провалов "ликвидаторов" в конце 50-х начале 60-х "мокрые" операции были полностью свернуты. Вскоре из структуры внешней разведки КГБ исчез и т.н. тринадцатый отдел (он же отдел "В"), занимавшийся этими "щекотливыми" вещами.
Доподлинно известно лишь одно: первая политическая ликвидация состоялась в 1921 году. Точнее, 11 февраля. В этот день в китайской крепости Суйдун был расстрелян Александр Дутов, легендарный казачий атаман и непримиримый враг Советской власти.
До последнего дня подробности этой секретной операции держались в строжайшей тайне, надежно укрытой за лубянскими стенами. Единственно, в начале 70-х на экраны страны вышел фильм "Конец атамана", снятый, кстати, по сценарию Андрона Михалкова-Кончаловского. Но с реальностью, за исключением, собственно, самого факта убийства Дутова, фильм этот не имеет ничего общего. Да и кто сейчас помнит картину казахских кинематографистов, несмотря даже на то, что в свое время она была одним из лидеров советского проката. Только в 72-м году ее посмотрело более тридцати миллионов человек...
Как и большинство казачьих лидеров, атаман Дутов начал свою стремительную карьеру в феврале 17-го. Звезда заштатного подполковника, командира первого Оренбургского казачьего полка, зажглась 16 марта, когда он приехал с фронта в Петроград делегатом Первого общеказачьего съезда.
Дальше все было, как в кино: никому не известный окопник становится зампредом Временного совета Союза казачьих войск. Затем - председателем. Перечислять титулы можно без конца: председатель Войскового правительства и Войсковой атаман Оренбургского казачьего войска; член комиссии по обороне Республики: представитель Союза казачьих войск на переговорах глав Антанты в Париже; главноуполномоченный временного правительства по продовольствию в Оренбургской губернии и Тургхайской области (в ранге министра).
Но наступает октябрь. Сразу же после победы большевиков Дутов, возведенный уже в чин полковника, возвращается в Оренбург. От имени Войскового правительства он объявляет большевиков вне закона и берет всю власть в свои руки. В городе и губернии вводится военное положение. По настоянию Дутова казаки и юнкера арестовывают часть членов Оренбургского совета, сторонников Советской власти.
"Мы видим в сумраке очертания царизма, Вильгельма и его сторонников, - говорит Дутов на открытии очередного Войскового круга оренбургского казачьего войска. - И ясно, определенно стоит перед нами провокаторская фигура Владимира Ленина. Россия умирает. Мы присутствуем при последнем ее вдохе".
Однако в январе 18-го Дутов вынужден оставить Оренбург и уйти в Верхнеуральск. Город занимают красные. Трижды он пытается снять с себя полномочия Войскового атамана, и трижды Круг не принимает отставку. Делать нечего...
А тем временем красные продолжают теснить белоказаков. Дутов во главе Оренбургской армии отступает на юг, в степи. На секунду, правда, показалось, что ход истории переломлен - в июле 18-го при поддержке мятежного чехословацкого корпуса он возвращается в отбитый Оренбург. Но это ненадолго. Несмотря на все усилия, на помощь Антанты - а атаман устанавливает отношения с Францией, Англией и Америкой, крах белого движения неминуем.
В 19-м году в результате оренбургской операции Юго-Западная армия Дутова наголо разбита. Он, уже генерал-лейтенант, назначается походным атаманом всех казачьих войск России.
В этой должности Дутов проходил меньше года. В 20-м атаман, как и многие другие казаки, рядовые и титулованные, - бежит за кордон. В Китай...
Даже за пределами Родины Дутов не оставляет надежды освободить Россию от ненавистного большевизма. Сидя за высокими стенами китайской крепости Суйдун, он пытается поднимать восстания на приграничных территориях. Активно собирает деньги на вооруженную борьбу. У кого брать - ему совершенно безразлично: атаман обращается и к китайцам, и к японцам, и к французам. Но восстания одно за другим терпят поражения. Союзники постепенно начинают отказывать ему в помощи. Преданных людей остается все меньше - они гибнут, сдаются красным, отходят от борьбы.
Тем не менее, деятельность Дутова вызывает большую обеспокоенность советского руководства. Одно имя его способно всколыхнуть несознательные массы. А значит, имени этого не должно существовать.
В Москве принимают решение: ликвидировать Дутова. Выполнение этой щекотливой миссии возложено на Реввоенсовет Туркестанского фронта.
Почему не на ВЧК? - спросите вы. Ведь испокон века считалось, что только соратники Дзержинского способны решить любую проблему, да и по фильму операцию проводили чекисты.
Ответ прост. Сегодня мало кто знает, что в годы гражданской войны Реввоенсоветы (РВС, воспетые Гайдаром) обладали властью отнюдь не меньшей, чем чекистские органы. В их подчинении находились и представители фронтов, армий, флотов, флотилий, и политические лидеры революционных партий.
Наряду с особыми отделами ВЧК РВС также занимались и разведкой, контрразведкой - всем тем, что нынче мы зовем "оперативно-розыскной деятельностью". (Впрочем, без чекистов все же не обошлись. Правда, их участие было больше формальным - Лубянка осуществляла только общий контроль.) Ликвидации Дутова было придано столь важное значение, что на средства большевики не скупились. Наркомфин выделил невиданную по тем временам сумму - двадцать тысяч рублей николаевскими золотыми - на задворках республики купюрам советским пока не доверяли.
Дело оставалось за малым: найти исполнителей. Учитывая местную специфику, решено было использовать не столичных "терминаторов", а опираться на местные кадры.
После недолгих поисков выбор пал на начальника уездной Джаркентской (ныне Джаркент переименован в город Панфилов) милиции Касымхана Чанышева. У Чанышева был целый ряд преимуществ: казах, уроженец здешних мест, из богатой и знатной семьи, имеет большие связи среди белоказаков и "бывших". Чанышев становится агентом местного пункта Регистрода (нечто вроде разведотдела). Почему он согласился работать на новую власть? Возможно, в основе лежали мотивы чисто идейные, подкрепленные для пущей убедительности крупной суммой золотых десяток, обещанных за успешное выполнение операции. Согласно утвержденному плану, Чанышев берет отпуск и отправляется к своим родственникам в город Кульджу, на Северо-Запад Китая. Именно в Кульдже находится центр дутовского движения.
Уже на следующий день после приезда разведчик находит бывшего джаркентского городского голову Миловского, приговоренного в РСФСР к двадцати годам концлагеря и бежавшего от наказания. Чанышеву Миловский доверяет - он знает, что многие его родственники тесно связаны с белым движением.
"Как ты? - живо расспрашивает голова беглеца из Совдепии. - Чем занимаешься?". - "Работаю в милиции", - признается Чанышев. И тут же заявляет, что ненавидит большевиков, готов драться с ними до конца.
"В моем подчинении двести вооруженных милиционеров. Любой приказ, который я отдам, будет выполнен беспрекословно. Поднять восстание в Джаркентском уезде - в наших силах. Необходимо лишь действовать сообща".
Клюнуло! Обрадованный чиновник тут же предлагает Чанышеву познакомиться с Дутовым и выработать план совместных действий.
Вечером на квартиру к родственникам Князя (такую кличку присвоили Чанышеву в стане Дутова) приходит доверенное лицо атамана священник Иона. Разговор был долгий, но удачный.
"Я человека узнаю по глазам, - сказал в конце Иона. - Вы наш человек, и вам необходимо познакомиться с атаманом Дутовым. Он человек хороший, если вы будете работать на него, то он вас никогда не забудет".
Договариваются о том, что разведчик приедет в крепость Суйдун и переговоры с попом продолжатся. А там, коли всё будет хорошо, возможна и беседа с самим Дутовым.
Через день Чанышев отправляется в Суйдун. На местном базаре совершенно случайно он встречает старого знакомого - полковника Аблайханова. "Друзья" отмечают счастливое свидание в местной харчевне, и вновь в ход идет легенда о двухстах милиционерах, готовых поднять восстание. В отличие от хитромудрого попа Ионы Аблайханов решает проблему в пятнадцать минут. Дутов принимает Чанышева в своем кабинете.
Беседуют они с глазу на глаз. Атаман убеждает начальника милиции помогать святому делу. Правда, добавляет он, "если изменишь - мы найдем тебя на дне моря". Чанышев, разумеется, присягает на верность.
Происходит инструктаж. Дутов рекомендует использовать для борьбы все средства: подрывать авторитет Советской власти, сойтись и помогать тайной резидентуре атамана, действующей в Джаркенте. (Аналогичные подпольные организации есть и в других городах - Пржевальске, Талгаре, Верном, Пишнеке, Ташкенте, Семипалатинске, Омске.) Цель одна: подготовка сил к общему восстанию.
В дорогу Чанышеву дают кипу листовок - еще со времен гражданской Дутов делал упор на наглядную агитацию. (К слову, листовки в изобилии распространялись в уездах Семиречья, причем крайне умело - чекисты практически не находили их у местного населения.)
"Братья, заблудившиеся и заведенные в тупик, измученные братья, - говорится в одной из них. - Стон ваш дошел до меня. Я увидел слезы ваши, ваше горе, нужду и страдания. И мое сердце русское, душа православная заставляет забыть все обиды, причиненные вами вашей родине многострадальной. Ведь нас всех так мало осталось!"
В Джаркенте Чанышева встретили с распростертыми объятиями. О таком успехе можно было только мечтать. Правда, праздновать победу было еще рано.
В местном пункте регистротделения было написано письмо Дутову. В нем сообщались заведомо ложные сведения о расстановке сил, подкрепляющие легенду о подготовке к восстанию. Впоследствии подобных писем от имени Князя будет отправлено немало.
Впрочем, Дутов не так прост - недаром он оканчивал Академию Генерального штаба. Новому агенту устраивают многочисленные проверки. К счастью, он выдерживает их с блеском. Вдобавок атаман присылает в Джаркент своего эмиссара, некоего Нехорошко. Чанышев устраивает его работать писцом в милицию.
Мало-помалу атаман начинает доверять Князю. "Передавайте мой поклон Вашим друзьям - они мои, - пишет Дутов в одной из тайно переправленных депеш. - Посылаю своего человека под Вашу защиту и ответ, сообщите точно число войск на границе, как дела под Ташкентом и есть ли у Вас связь с Ергаш-баем. Поклон, дружище, ваш Дутов".
Между тем в Средней Азии с переменным успехом вспыхивают восстания. В Алтайской губернии, Семипалатинске, Зайсане поднимаются мятежи. Дутов возлагает на Чанышева большие надежды.
Когда Князь во второй раз приезжает в китайскую крепость Суйдун, атаман принимает его как родного. Дутовская агентура успела донести, что большевики будто бы заподозрили неладное в поведении начальника милиции и решили его арестовать.
Но Дутов никогда не стал бы тем легендарным Дутовым, если не имел бы какого-то чудовищного звериного чутья. Что-то в разговоре с агентом кажется ему подозрительным, и он решает в очередной раз его испытать. Атаман настойчиво велит Чанышеву отправиться в Кульджу и встретиться с отцом Падариным, опытным контрразведчиком.
Чанышев чувствует подвох. Взамен себя он посылает к Падарину своего помощника - дескать, сам он приболел. Помощник просит выдать немного денег, но Падарин ему отказывает. Он в категорической форме требует, чтобы Чанышев явился к нему лично, прямо ночью.
От греха подальше Князь возвращается обратно в Казахстан. Спешный отъезд он объясняет приставленному к нему соглядатаю Нехорошко тем, что получил из дома письмо, где сообщалось, что дальнейшее отсутствие может стать причиной ареста его родственников и помощников-контрреволюционеров.
Нехорошко этот аргумент вроде бы впечатляет. Он дает слово убедить атамана в том, что все подозрения беспочвенны.
Подозрения у Дутова действительно растут. Приведем выдержку из его письма, адресованного Чанышеву: "Ваш обратный проезд в Джаркент меня удивил, и я не скрою от Вас, что я принужден сомневаться и быть осторожным с Вами, поэтому вперед до доказательства Вами преданности нам, я не сообщу многого. (...) Я требую службы Родине - иначе я приду и будет плохо. А если кто из русских в Джаркенте пострадает - ответите Вы, и очень скоро".
Участи Касымхана Чанышева не позавидуешь. Двойной агент, он оказался меж двух огней. С одной стороны - Дутов с его угрозами и недоверием. С другой - красные.
В январе 1921 года у Чанышева была взята расписка: в десятидневный срок он должен убить атамана. В противном случае под расстрел пойдет сам ликвидатор. Незадолго до этого Князь в третий раз побывал в Китае. Вернувшись, он сообщил в РВС, что известия о поражении в Крыму Врангеля, о заключении мира с поляками и о ликвидации нарынского восстания сильно подкосили атамана. Однако надежды он не теряет и рассчитывает на успех подготовленного им в Пржевальском уезде мятежа. Все упирается лишь в нехватку оружия. Впрочем, китайцы обещают с этим помочь. Пока же Дутов не смог выделить Чанышеву ни одного ствола. Отказался снабжать и деньгами: кризис.
Что ж, ничего не попишешь - взялся за гуж... Начальник милиции вновь отправляется в крепость Суйдун. Сопровождают его еще двое боевиков. 6 января они переходят границу и приступают к выполнению задания. Но успеха не имеют: в результате восстания Маньчжурского полка в Куре дутовская крепость взята под усиленную охрану.
Родина встречала своих "героев" без энтузиазма. 14 января Чанышева с помощниками арестовывают и помещают в арестантский дом при джаркентской горЧК. Вместе с ним в застенках томится и эмиссар Дутова Нехорошко.
В те времена человеческие судьбы стоили дешевле песка в алтайских степях. Князю объявляют приговор: расстрел.
Он умоляет пощадить его. Клянется выполнить приказ. В итоге РВС соглашается пойти на компромисс. Взамен себя Чанышев должен оставить в заложниках десять родных. Если через неделю он не прикончит Дутова, заложники будут расстреляны.
В ночь с 31 января на 1 февраля диверсионная группа покидает советскую землю. Второго февраля они уже в Суйдуне. Рассеиваются по городу, ждут подходящего случая.
На тот раз удача вроде бы смилостивилась над ними.
"Господин атаман. Хватит нам ждать, пора начинать, все сделано. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем".
Записку такого содержания несет на квартиру Дутова чанышевский курьер Махмуд Хаджамиров. Ранее он уже бывал у атамана с поручениями от Князя.
Сам Чанышев остается ждать у дверей караульного помещения. Еще один диверсант - возле часового. Другой - у ворот крепости. Трое разведчиков с лошадьми наготове страхуют ликвидаторов у входа во двор.
Посланец Чанышева Хаджамиров беспрепятственно проходит мимо часового. Его здесь знают. Открывает дверь в кабинет к Дутову...
Предоставим право дальнейшего повествования самому Махмуду Хаджамирову: "При входе к Дутову я передал ему записку, тот стал ее читать, сидя на стуле за столом. Во время чтения я незаметно выхватил револьвер и выстрелил в грудь Дутову. Дутов упал со стула. Бывший тут адъютант Дутова бросился ко мне, я выстрелил ему в упор в лоб. Тот упал, уронив со стула горевшую свечу. В темноте я нащупал Дутова ногой и выстрелил в него еще раз".
Прокатившиеся залпы послужили сигналом остальным разведчикам. Тут же в упор был застрелен часовой. Выстрелами Чанышев блокирует отдыхавших в караулке конвойных, убивая двоих из них.
Выбежав на улицу, они оседлали лошадей и поскакали из крепости. Солдаты-китайцы попытались было преградить им путь, но несколько выстрелов разогнали "вояк".
7 февраля диверсанты отправились обратно в Джаркент. А 8-го в Суйдуне прошла панихида. Дутов и его охранники с воинскими почестями были похоронены в Кульдже.
"в дополнение посланной вам телеграммы сообщаю подробности двтчк (двоеточие. - Авт.) посланными через джаркентскую группу коммунистов шестого февраля убит генерал дутов и его адъютант и два казака личной свиты атамана при следующих обстоятельствах тчк руководивший операцией зашел квартиру дутова подал ему письмо и воспользовавшись моментом двумя выстрелами убил дутова третьим адъютанта тчк двое оставшихся для прикрытия отступления убили двух казаков из личной охраны атамана бросившихся на выстрел в квартиру тчк наши сегодня благополучно вернулись джаркент тчк"
Эта телеграмма была отправлена из Ташкента 11 февраля 1921 года председателю Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, члену РВС Туркестанского фронта Григорию Сокольникову.
Рукописная пометка на телеграммном бланке сообщает, что копия ее послана в ЦК РКП(б).
Самому высокому адресату...
Александр Дутов был фаталистом - он свято верил в судьбу. А как иначе: коли не судьба, не гремело бы имя атамана по всей России. "Если суждено быть убитым, то никакие караулы не помогут", - говорил Дутов. Так и вышло...
Редакция выражает глубокую признательность Центральному архиву ФСБ России и Центру общественных связей ФСБ России за помощь при подготовке этого материала.
Атаман Дутов: заклятый друг , закадычный враг //Экспресс-К, № 209 (16840) от 06.11.2009
Эрик АУБАКИРОВ
Завтра, 7 ноября, исполняется 92 года Октябрьской революции. Одним из ярых врагов новой власти был Александр Ильич Дутов. Самой судьбой ему предопределено было стать военным. Он родился в обозе во время ферганского похода русской армии. Вообще, казаки не брали в поход жен, но молодая супруга есаула Ильи Дутова уломала-таки взять ее с собой. Там в походе она и родила своего первенца.
До революции Дутовы принадлежали к элите оренбургского казачества, и неудивительно, что Александр Ильич впоследствии смог претендовать на пост войскового атамана. Он был противоречивой натурой. С одной стороны, его казачье отношение к военной службе предопределило офицерскую карьеру. А с другой, легкомысленный гурман и волокита Дутов в глубине души понимал, что армия - это не его призвание. С блеском окончив Николаевское кавалерийское училище и получив чин хорунжего, он тайком бегает на занятия в технологический университет, где изучает гражданские специальности инженера и телеграфиста. Даже будучи генералом, Дутов сам свободно читал телеграфные сообщения. Чтобы лучше освоить технику, он переводится из казачьих частей в инженерные войска. В должности командира телефонной и саперной роты Дутов участвует в русско-японской войне. После войны он заканчивает Академию генерального штаба и делает неожиданный шаг в своей карьере. Имея возможность остаться в столичном округе, Дутов возвращается в родной Оренбург и занимает скромную должность преподавателя в юнкерском училище. Чем объяснить такой поворот в судьбе? Непонятно. Снисходительный и добродушный, он быстро завоевал любовь и уважение юнкеров, для которых сделал очень многое. Помимо образцового выполнения своих должностных обязанностей, он организовывал в училище спектакли и концерты. В этот, наверное, самый спокойный в жизни Дутова период у него родились три дочери. Четвертая дочь Елизавета также родилась в Оренбурге, но уже во время Первой мировой войны - 31 августа 1914 года. У Дутова был и сын Олег, однако документы о его рождении не обнаружены, можно лишь утверждать, что родился он в 1917-1918 годах. Дутову, очевидно, нра- вилась спокойная, размеренная и предсказуемая жизнь провинциального офицера. Но когда началась мировая война, Дутов добровольно отправился на фронт и с 1916 года командовал лучшим полком Оренбургского казачьего войска. Он не показал себя на фронте удалым и отчаянным молодцом, зато всегда был надежен: выполнял все задания с минимальными потерями, и в бою на него можно было положиться. В должности командира полка Дутов находился лишь четыре месяца. Февральская революция изменила его заурядный жизненный путь безвестного казачьего штаб-офицера. В марте 1917 года премьер-министр Львов дал разрешение провести в Петрограде первый общеказачий съезд. 16 марта войсковой старшина Дутов в качестве делегата от своего полка прибыл в столицу. Тогда-то и началась его жизнь в политике, которая ему очень понравилась. Наконец 38-летний офицер нашел себя. Власть и политика становятся главными целями в жизни Александра Ильича. Он произносит пламенные речи, срывает овации, принимает участие в многочисленных комитетах и комиссиях. Бравируя образом простого солдата, он смущенно говорит, что не умеет произносить речи. Но это только образ, на самом деле Дутов - прекрасный оратор, легко обучающийся политическим интригам. Так из толкового, надежного офицера Дутов превращается в политика среднего уровня. Он не поддержал выступление генерала Корнилова и всячески заигрывал с Керенским. Участвуя в политических играх, Дутов добивается больших результатов: избирается кандидатом в Учредительное собрание, а 1 октября 1917 года тайным голосованием Дутова избирают войсковым атаманом Оренбургского казачьего войска. В те годы он полностью стоял на республиканско-демократических позициях. Это гораздо позже советская пропаганда начала делать из Дутова и его казаков ярых приверженцев монархии. На самом деле большинство казачьих лидеров хотели независимости и "самостийности" казачьих областей от центральной власти - бурлили вольные гены Пугачева и Разина. Октябрьскую револю- цию Дутов не признавал ни секунды. Он первым поднял знамя борьбы с большевиками: 25 октября 1917 года атаман подписал приказ по войску NN 816 о непризнании насильственного захвата власти большевиками в Петрограде. В Оренбурге разгоняются Советы, идут аресты, город объявлен на осадном положении. Приехавшие из центра большевики были схвачены и посажены за решетку, а пробольшевистски настроенный гарнизон Оренбурга был разоружен и распущен по домам. Дутов взял под свой контроль стратегически важный регион, перекрывавший сообщение с Туркестаном и Сибирью. Одновременно он начал заигрывать с башкирскими националистами и казахскими алашордынцами, обещая им автономию, если они его поддержат. Выступление Дутова в одночасье сделало его имя известным по всей стране. На борьбу с ним из Москвы и Питера идут эшелоны с матросами Балтийского флота. Братья Каширины собирают вокруг себя большевистски настроенных казаков-фронтовиков. На Урале Блюхер сколачивает отряды из военнопленных немцев и венгров. Тогда Дутов объявляет мобилизацию казаков, но она с треском проваливается. Казакам до чертиков надоела война, им в тот момент все равно, кто у власти. Несколько месяцев немногочисленные отряды Дутова отбиваются от превосходящих сил красных, но в январе 1918 года, потерпев поражение в решающем бою под станицей Каргалы, вынуждены оставить Оренбург. В апреле, прорвавшись из окружения, Дутов с кучкой верных соратников вынужден был уйти в тургайские степи. Пока дутовцы рыскали по Тургаю, отъедаясь у дружественных баев, в казачьих станицах произошли большие перемены. Пришла пора посевной, к богатым и плодородным землям потянулись руки иногороднего крестьянства: за что, мол, революцию делали? Казаки сразу же забыли про "свободу, равенство, братство" и взялись за шашки. Подлила масла в огонь и новая власть, которая, не считаясь с казачьими традициями, разговаривала с казаками с позиции силы, что вызывало в их среде острое недовольство, переросшее в вооруженное противостояние. Для большинства казаков борьба с большевиками приняла характер борьбы за свои права и саму возможность свободного существования. Восставшие казаки послали гонцов за Дутовым, и тот 3 июля с триумфом въехал в Оренбург. С помощью чехословацкого корпуса его армия очищает Оренбургский край от большевиков. Участие в боях Дутов совмещает с установлением контактов с самарским правительством Комуча и Омским временным правительством. Опять начались политические игры, столь любимые Александром Ильичом. Кстати, в этот период он сошелся с молодой казачкой Александрой Васильевой, ставшей его гражданской женой и родившей дочь Веру. Дутов активно поддержал становление Колчака, начал наступление на Актюбинск, приготовившись к безостановочному продвижению на Ташкент. Однако боевое счастье изменило Дутову. 29 октября пал Бузулук, а со второй половины ноября красные повели наступление на Оренбург. Сам Дутов, вспоминая этот тяжелый период, говорил: "Против нас действовала одна из лучших частей большевистской армии, так называемая "Железная дивизия" под командой Гая. У них было отличное вооружение и прекрасная дисциплина. Положение наше было очень тяжелое. Но я ведь никогда не отчаивался!". С апреля 1919 года Дутов, формально являясь командующим оренбургской армией, фактически передает военное руководство в руки своих помощников, а сам отправляется в Омск и окунается в политическую деятельность. Произведенный Колчаком в генерал-лейтенанты и назначенный походным атаманом всех казачьих войск, Дутов отправляется в инспекторскую поездку по казачьим войскам Дальнего Востока, где руководит борьбой с партизанским движением и налаживает взаимоотношения между верховной властью и местными атаманами Семеновым, Калмыковым и Гамовым, ориентировавшимися в своей политике на Японию. Атаманы постарались продемонстрировать свою полную лояльность верховному правителю, однако так и не дали ни одной части на восточный фронт. Вся эта поездка превратилась в многодневную пьяную оргию, в которой Александр Ильич иногда вел себя неподобающе званию российского офицера. Так, по приглашению садиста Калмыкова Дутов участвовал в жестокой забаве - стрельбе по живым мишеням, в роли которых выступали пленные крестьяне-повстанцы. Осенью 1919 года Крас- ная Армия, разбив колчаковские дивизии, начала решительное наступление. Дутов вновь назначается командующим оренбургской армией. Он принял командование в самый тяжелый момент, когда армии пришлось отступать от Кокчетава и Атбасара в Семиречье. Войска отступали по малонаселенной голодной местности, ночуя под открытым небом. Резали и ели лошадей и верблюдов. У местного населения отбирали все - продукты, фураж, одежду, сани, но и этого не хватало для многотысячной людской массы. Смертность от холода и истощения возрастала, соперничая с тифом. Тяжелобольных оставляли умирать в населенных пунктах, умерших не успевали хоронить и обременяли этим печальным обрядом местных жителей. На отставших солдат и казаков часто нападали казахи, озлобленные реквизициями. Приход в Семиречье истощенных, измотанных дутовцев, 90 процентов которых были больны тифом, анненковцы, сравнительно благоденствовавшие здесь, встретили враждебно, были даже случаи вооруженных столкновений. В марте 1920 года Дуто- ву и его сторонникам пришлось покинуть Родину и отступить в Китай через ледниковый перевал Кара Сарык на высоте 5800 метров. Обессилевшие люди и кони шли без запаса еды и фуража, следуя по горным карнизам, случалось, что они срывались в пропасть. Сам атаман перед китайской границей был спущен на канате с отвесной скалы почти без сознания. В Китае отряд Дутова был интернирован в городе Суйдине, расположившись в казармах русского консульства. Дутов не терял надежды возобновить борьбу с большевиками. Он поддерживал связь с лидерами басмачей, предпринимал попытки организовать антибольшевистское подполье в рядах Красной Армии. При его поддержке произошел мятеж в Нарынском уезде. Антисоветская деятельность Дутова и его большой авторитет среди казачества обеспокоили советские власти. Чекистами было организовано похищение атамана. Под видом единомышленника с Дутовым сошелся начальник милиции Хоргоса Касымхан Чанышев. Вся история ликвидации Дутова хорошо отображена в фильме Шакена Айманова "Конец атамана". С похищением Дутова что-то не получилось, и один из помощников Чанышева, а именно Махмуд Ходжамьяров, застрелил атамана и двоих его охранников. Похоронили Дутова на небольшом кладбище Суйдина, а через несколько дней кто-то разрыл могилу и обезглавил труп. По-видимому, чекистам необходимо было представить доказательства своей акции. Александр Ильич Дутов не был ни идеальным человеком, ни великим полководцем, ни мудрым политиком. Ему были свойственны многие слабости обычного человека. Но в смутное время революции он первым поднял знамя гражданской войны. А прав он или виноват - судить вам.
Все даты в формате GMT
6 час. Хитов сегодня: 161
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума