Могильник Берел расположен расположен на административной территории Катонкарагайского района Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан, в 7 км к юго-западу от одноименного села, на третьей надпойменной террасе реки Бухтарма, ограниченной с севера слиянием рек Берел и Бухтарма, с юга – впадающей в Бухтарму р.Кансу (Сохатуха, Буланты), с запада и востока - горами. Координаты памятника: 49020, с.ш. и 86022, в.д. Абсолютная высота местности – 1120 м. Курганы приурочены к третьей цикловой террасе, превышающей урез р.Бухтарма на 40-45 м.
Рис. 1. Могильник Берель
Площадь памятника составляет 4000 х 1000 м2, он состоит из более чем 70 курганов и оградок эпохи ранних кочевников и древнетюркского времени. Могильник Берел образован несколькими параллельными цепочками, вытянутыми в общем направлении юго-восток – северо-запад, и группами отдельных погребально-поминальных сооружений. Возможно, что каждая гряда маркирует династийную принадлежность погребенных здесь персон к различным родоплеменным подразделениям, населявшим алтайский субрегион во второй половине I тыс. до н.э. В цепочках выделяются курганы-доминанты, принадлежавшие представителям высшей кочевой элиты, средние, а также малые курганы, свидетельствующие о глубокой ранжированности общества древних номадов.
Дата сооружения самых ранних курганов – 4-3 вв. до н.э., т.е. 2400 –2300 лет назад, а самые поздние относятся к древнетюркскому времени - 7-8 вв. н.э., т.е. примерно, 1200-1300 лет назад.
Полевые исследования курганов Береля и лабораторно-аналитические исследования материалов курганов начаты в 1997 году. За это время изучено 20 объектов, в том числе курганы № 4, 9, 10, 11 с линзой мерзлоты.
Памятник получил всемирную известность благодаря найденным там захоронениям кочевой знати и высокохудожественным изделиям, выполненным в особой манере, свойственной искусству ранних кочевников, – в так называемом скифо-сибирском зверином стиле. Могильник Берел обладает уникальной информативностью, обусловленную образованием подкурганной линзы мерзлоты. В наиболее крупных объектах Береля, благодаря сочетанию природно-климатических условий, параметрам и конструкции погребального сооружения, материалу, из которого сооружен курган, сохраняются нетленными останки погребенных людей, сопогребенных животных –коней. В этих условиях в погребальной камере сохраняются также предметы из органики, которые обычно бесследно исчезают к моменту археологического исследования кургана - одежда, конское снаряжение, предметы из дерева, седла, и ткани, деревянная посуда, изделия из кожи, войлока.
Рис. 2. Могильник Берель
Впервые на основе материалов, полученных из курганов Береля, проведено тщательное лабораторно-аналитическое исследование материалов раскопок некрополя Берел с применением естественнонаучных методов. Полученные результаты позволили выделить ДНК древних кочевников, выявить бесценную информацию о палеоэкологии Берельской долины, палеозоологии, антропологии и др.
Берел – выдающийся памятник древних номадов Казахского Алтая
В I тыс. до н.э. на огромных просторах Евразии от Ордоса до Дуная обитали народы, которые в античных и древневосточных письменных источниках упоминаются под именем легендарных скифов, саков, сарматов. Они создали яркую культуру эпохи древнего всадничества, о которой свидетельствуют многочисленные захоронения в курганах и каменных гробницах, грандиозные святилища языческих богов, временные стоянки, хозяйственные сооружения, памятники изобразительного искусства, ювелирные изделия в зверином стиле, бытовые вещи, обнаруженные при археологических раскопках. Вольнолюбивые племена древних номадов Великой Степи были не только отличными всадниками и умелыми воинами, которые постоянно совершенствовали оружие и тактику боя, но и искусными мастерами. Неповторимый звериный стиль, в котором оформлены многие предметы скифо-сакского мира (оружие, конская упряжь, украшения, одежда, посуда), послужил настоящим образцом для подражания древневосточным и переднеазиатским мастерам.
Курганы некрополя Берел, исследуемые нами с 1997 г. по настоящее время, относятся к этому времени. Памятник уже получил всемирную известность благодаря найденным здесь захоронениям кочевой знати и высокохудожественным изделиям, выполненным в особой манере, свойственной искусству ранних кочевников, – в так называемом скифо-сибирском зверином стиле.
Под некоторыми курганами из крупнообломочных пород, в силу природно-климатических особенностей микрорайона, а также других факторов, создавались определенные условия, способствующие образованию линзы мерзлоты, поэтому в погребальных камерах неплохо сохранились предметы, сопровождавшие в инобытие представителей высшей знати сакского кочевого общества – одежда, конское снаряжение и убранство из дерева, седла и ткани, деревянная посуда, изделия из кожи, войлока. В этом заключается уникальность подобных памятников.
Одной из задач являлась разработка модели, отражающей возможность формирования и сохранения “линзы подкурганной мерзлоты”. Была выявлена закономерность образования различных типов мерзлых пород, зависящая от конфигурации и параметров конструкции, количества и мощности слоев каменного покрытия, размеров и форм крупнообломочных пород и т.д. Пористая структура каменной наброски и сам каменный материал (метаморфические глинистые сланцы и алевриты нижнего палеозоя), обладающий высокой теплопроводностью, способствовали возникновению условий для глубокого сезонного промерзания, формирования перелетков и маломощных массивов вечной (многолетней) мерзлоты.
Некрополь находится в Казахском Алтае, в 7 км к западу от с.Берел Катонкарагайского района Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан. На сегодняшний день этот памятник единственный на территории Казахстана с сохранившимися находками из органики.
Древние номады не случайно выбрали именно этот чудный по красоте уголок природы Казахского Алтая для погребения своих верховных вождей. Долина, где расположены курганы, значительно возвышается на местности, со всех сторон она окаймлена высокими горами, покрытыми буйной таежной растительностью.
По мифологическим представлениям древних, горы наделялись особым смыслом, так как на их вершинах обитали боги, в верхний мир уходили души предков. Местонахождение кургана в горах, на берегу горной реки, связующей верхний и нижний миры, – глубоко символично. Долина и само погребальное сооружение – курган – выполняли роль храма. Территория долины являлась священной и для более поздних кочевников: здесь выявлены курганы I тыс. н.э.
Могильник Берел состоит из более чем 70 погребально-поминальных сооружений различной величины. Он расположен на третьей надпойменной террасе, в живописной высокогорной долине, на абсолютной высоте 1120 м. Долина реки Бухтарма ограничена горными реками Ак Берел (Акбулкак), Буланты, впадающими в нее. С восточной и западной сторон она замкнута горами, склоны которых покрыты смешанным лесом (береза, осина, лиственница, пихта, ель) и луговыми травами. В долине с курганами сохранились следы растущей когда-то лиственницы и березы.
Некрополь образован 4 группами объектов. Основу его составляет несколько параллельных цепочек курганов, вытянутых в направлении СЗ-ЮВ. Замечено, что самая большая цепочка состоит из крупных “ладьевидных” в плане курганов, а другая гряда – из идеально круглых. Самый большой курган № 1, содержавший останки 17 лошадей, расположен на краю треугольной платформы, несколько изолированно.
Курган № 11, о котором речь пойдет ниже, второй по величине на могильнике.
Древние жители берельской степи сооружали грандиозные усыпальницы для своих правителей, в которых возможным было длительное время сохранить тела усопших нетленными. Они владели секретами бальзамирования, а их опыт строительства каменных конструкций учитывал возможность формирования сезонной линзы мерзлоты в погребальной камере кургана. Видимо, для достижения этой цели все мероприятия, связанные с погребальным ритуалом, были подчинены строгому регламенту, по которому проводы покойника в мир иной можно было осуществить только в определенный период – в определенное время года.
В кургане № 11 были погребены царствующие персоны - мужчина и женщина; их уложили в колоду, вырубленную из ствола многовековой лиственницы и установленную внутри сруба. За северной стенкой сруба располагалось захоронение 13 коней. Колода была закрыта крышкой, выдолбленной из части ствола лиственницы, ее поверхность тщательно обработана и заглажена, пропитана специальным составом, придающим изделию особую прочность. По углам крышки колоды были установлены четыре бронзовые, покрытые золотом, скульптуры фантастических птиц – орлиных грифонов, причем, они показаны по-разному: в момент взлета и посадки.
Сверху сруб перекрывался настилом из плотно подогнанных друг к другу полубрусьев, покрытых двумя слоями берестяных полотнищ с внутренней прокладкой из стеблей и веточек кустарника Курильского чая (Dazifora fruticoza).
На голове вождя сохранился сложный парик. Его волосы были, видимо, коротко острижены, но в затылочной части оставлен небольшой пучок волос, из которых скручен жгут-косичка, перевитая конским волосом. При жизни мужчина носил бороду и усы.
Погребение женщины, видимо, было осуществлено несколько позже, чем погребение мужчины.
В теменной части черепа мужчины зафиксированы следы незавершенной трепанации, которые имеют пока двоякое объяснение - либо это обычная манипуляция для извлечения мозга при бальзамирования, либо попытка оказания медицинской помощи с целью извлечения из раны осколков костей и сгустков крови при получении сильной травмы от удара во время битвы. На ребрах и позвонках зафиксированы многочисленные сросшиеся переломы, полученные в разные периоды жизни.
Было произведено первичное визуальное исследование костей скелетов на предмет наличия следов бальзамирования или других манипуляций с телами умерших. Трепанационное отверстие на мужском черепе является наиболее очевидным свидетельством подобных манипуляций.
Возраст мужчины определен антропологами в интервале от 30 до 40 лет. Антропологический тип погребенного – европеоидный с ярко выраженными монголоидными чертами.
Безусловно, это был мужественный, опытный воин, каким и должен быть вождь союза племен или раннегосударственного образования.
Кони были уложены в два яруса: в нижнем расположено 7 и в верхнем – 6. Животных умерщвляли ударом чекана в лоб. Сопогребение лошадей с человеком производилось с определенной целью: они сопровождали или доставляли умершего в иной мир. Для этого животных полностью снаряжали, преобразовывали с помощью масок. Ведь конь – верный друг и вечный спутник воина-всадника.
Уникальные условия сохранения берельских лошадей, позволили провести палинологический анализ содержимого их пищеварительного тракта и установить сезон захоронения. При отмывании содержимого пищеварительного тракта не было выявлено плодов и семян, пригодных для определения, но были обнаружены остатки хвоинок, фрагменты стеблей злаков, волокна луба. Сроки цветения алтайских растений, пыльца которых представлена в палинокомплексах, приходятся на июнь-июль. По предварительному заключению палеоботаников, захоронение было произведено в этот отрезок времени.
Кони были взнузданы и оседланы, головы некоторых из них облачены в маски, увенчанные деревянными рогами горного козла, в некоторых случаях - в натуральную величину. Детали конского снаряжения – от узды, нагрудного, подхвостного ремней, седла – бляхи, псалии, подвески, разделители ремней – были изготовлены из дерева, украшены резными узорами и покрыты золотой фольгой и оловом. Среди образов животных, помещенных на предметах убранства коней, присутствуют кошачьи хищники, горные козлы и бараны, лоси, хищные птицы и фантастические существа - грифоны; растительные мотивы. Особой популярностью в искусстве древних кочевников пользовался образ фантастического существа, скомбинированного из признаков нескольких животных.
Одним из наиболее излюбленных сюжетов, связанных с мифо-ритуальным комплексом древних номадов является так называемая сцена терзания кошачьим хищником травоядного. Он представлен у древних берельцев многочисленными бляхами. Семантически к ним примыкают изображения головы копытного в клюве орлиноголового грифона.
Исключительный интерес представляют массивные трехмерные бляхи, которые обычно, размещались на ремнях парадного убранства коней, маркируя узловые элементы. Горизонтальная часть этих блях одинаково содержит изображения как фантастических животных, так и реальных представителей фаунистического комплекса Казахского Алтая.
Наряду с высокохудожественными изображениями животных, воплощенных в дереве, в материалах берельских курганов присутствуют произведения величайших мастеров, запечатленные в привычном для кочевника материале – войлоке, а также в шерстяных нитях, из которых создавались истинные шедевры древнего искусства – аппликации из анималистических образов, растительных и зооморфных мотивов.
Совершенно новым в коллекции берельских курганов является фигура крылатого коня в рогатой маске, изготовленная, вероятно, из шерстяных нитей при помощи специального приспособления наподобие крючка. Сочетание высочайшей технологии изготовления, оригинальная трактовка излюбленного образа и выбор цветовой гаммы придают этому произведению особую привлекательность.
Особый интерес представлют миниатюрные деревянные, покрытые золотой фольгой скульптуры сфинксов – фантастических существ с телом кошачьего хищника и человеческим ликом. Головы сфинксов увенчаны рогатыми коронами. Поскольку погребения были ограблены, трудно установить первоначальное предназначение этих скульптур, возможно, они являются составным элементом костюма, например, могли украшать головной убор.
Знаковым элементом парадного облачения коней являются рога животных, венчавшие маски. Деревянные скульптуры в виде рогов горного козла имеют глубокий смысл и выходят далеко за рамки обычного декоративно-прикладного назначения подобных изделий. Образ горного козла взаимосвязан с остальными элементами парадного убранства коня верховного вождя. Это может быть увязано с идеей избранности погребенного человека. Горный козел – обитатель небесных вершин, особой сферы пространства, доступной только избранным, осмысливался как атрибут вождя. Рога горных козлов на головных масках трех коней вождя подчеркивали божественную сущность и избранность земного владыки. Отметим, что рога горных козлов, равно как и рога оленя, лося, быка, архара занимают особое место в искусстве и мифологии различных народов.
Погребение большого количества верховых лошадей в могилах кочевой знати, безусловно, подчеркивает их высокий социальный статус, также как и попытка сохранения в нетленном виде тел усопших владык. Бальзамирование умерших и сооружение для них срубов и специальных колод, выдолбленных из вековых лиственниц, прослеживаемое в Берели, было широко распространено в погребальной практике древних кочевников Алтая. Ясно что, мумификация диктовалась стремлением сохранить на длительный период времени, возможно, для продолжения жизни в инобытие.
Курган № 10 – третий по величине и значимости объект, также содержал в погребальной камере колоду из цельного ствола лиственницы, установленной внутри двухвенцого сруба-камеры, выполненной из лиственничных полубрусьев, а также сопроводительное захоронение 10 верховых коней рыжей масти в полном парадном убранстве, уложенных на подогнутые под брюхо ногами, причем, головы животных упирались на крупы передних лошадей, а для четырех лошадей, уложенных впереди – предусмотрены специальные подставки из каменных плит. Здесь получены образцы 10 седел с уникальными аппликациями, содержащими, в том числе и образы фантастических полиморфных существ – профиль человека с бородой и усами, голова увенчана рогами горного козла, крылатое туловище хищника, напоминает льва, короткий хвост оформлен в виде трилистника. Контуры изображения оформлены тонкими шерстяными нитками. Такие изобразительные композиции – шествие мифических зверей обнаружены впервые в искусстве древних номадов Центральной Азии, что подтверждает оригинальность и автохтонность этого искусства. Образ крылатых львов, сфинксов, гопатшахов, кентавров и других полиморфных персонажей встречается в искусстве многих древних народов и регионов, в том числе ассиро-вавилонском, месопотамском и т.д. Однако, наши образцы отличаются от них целым рядом элементов, отражающих каноны изобразительной традиции, характерной только для древнеалтайских скотоводческих народов.
В кургане № 31, судя по погребальному обряду и вещевому комплексу, также был погребен представитель кочевой элиты. Он был похоронен в восточной части сруба, установленного на дне глубокой могилы, на правом боку со слегка согнутыми в коленях ногами, головой на СВВ, лицом ориентирован на запад. Его сопровождали две лошади, уложенные друг за другом вдоль западной стены могильной ямы, за стенкой сруба, головами также на восток. Лошадей разделяет большой камень продолговатой формы.
Находки: железные кольчатые удила в зубах лошадей, керамический кувшин в изголовье погребенного, чекан, которым, возможно, были умерщвлены кони, железный кинжал с кольцевидным навершием в ножнах с четырьмя креплениями для привязывания, костяные накладки на лук, костяные наконечники стрел.
Умерший был похоронен в роскошной одежде. Головной убор был расшит многочисленными миниатюрными бляшками из золотой фольги и судя по их расположению имел конусовидную форму.
Рядом с человеком находилось деревянное блюдо, судя по расположению золотых бляшек, окованное по верхнему краю, в которое была положена мясная пища – часть поясничного отдела молодой особи овцы и железный ножичек.
Курган № 36 интересен тем, что здесь выявлена циста, в одной стене который была замурована лошадь в парадном убранстве, состоящего из 66 предметов, изготовленных из рога марала и представляющих собой выдающиеся произведения косторезного искусства ранних кочевников Великого пояса степей.
Основным образом, представленным на украшениях конского снаряжения из рога марала, является грифон. Синкретичность его усилена содержательными элементами в виде лосиных рогов, трактованных как гребешки.
Для изображения лосиных рогов грифонов характерно сочетание реальных и ирреальных черт. Достаточно реалистично воспроизведено общее строение лосиного рога – спица, лопата и отростки, но рога развернуты в противоположную сторону относительно того, как они расположены в реальности, а роговая лопата направлена вперед, тогда как у лося – назад. Гребешковидные очертания рогов берельских грифонов явно близки к кожаным аппликациям с петухами из Пазырыкских курганов. Изображения рогов лосей также отличают значительно развитые роговые лопаты, что характерно для животного зрелого возраста. Естественным особенностям строения рога соответствует и гребневидность отростков. У лосиных рогов они менее разветвлены, чем у оленьих, и равномерно распределены на роговой лопате. Рога у берельских грифонов имеют определенные отличия. Они могли располагаться на одной линии либо под небольшим углом друг к другу. Кроме того, некоторые рога грифонов соединялись с клювом тонкими перемычками (псалии), а друг с другом шариком (уздечные бляхи с протомами грифонов). Несколько протом грифонов соединены особой перемычкой на участке клювов.
Структурно-технологический анализ изделий позволил установить, что большинство предметов изготовлено из роговых одинарных пластин различных размеров. Самые длинные использовались для производства накладок на сбруйные и уздечные ремни, средних размеров - для изготовления налобника, нагрудника, развилок ремней узды и псалий. Изображения грифонов делали из подквадратных пластин.
С некоторыми мифопоэтическими представлениями тесно переплетается, видимо, цветовая символика-сочетание красного, белого и золотистого оттенков, присутствующих почти во всех изделиях как декоративно-прикладного, так и культово-магического назначения. Так, все роговые изделия покрыты ярко-красной краской - киноварью, местами оловянными пластинами и золотой фольгой. В последовательности нанесения красок выявлен определенный принцип: сначала красная, затем белая и сакрально значимая золотистая. Вся цветовая гамма призвана символизировать божественную сущность земного владыки- хозяина коня.
Разнообразие художественных средств (рельефное изображение, раскраска, покрытие металлом) и технических приемов (резьба по рогу, прокрашивание, изготовление металлической фольги и покрытие ею) свидетельствует об интеграции косторезного искусства с технологическим потенциалом других производств древних кочевников Евразии.
Интерес представляют два сосуда с высоким, узким горлом, сужающимся к устью с шаровидным и слегка асимметричным туловом из кургана № 34. Они орнаментированы. Отдельные элементы знаков напоминают известные «сарматские тамги», широко распространенные в среде кочевых народов Степной Евразии.
Яркие материалы получены в кургане № 9, в числе которых небольшая бронзовая “курильницу” с двумя, расположенными по бокам, трубочками, служившими, возможно, для выпускания дыма или пара. Внутри ритуального сосуда находилось восемь округлых маленьких речных камешков, некоторые из которых раскололись, вероятнее всего, от резкого перепада температур. Кроме того, отметим впервые обнаруженную в берельских курганах деревянную лестницу. Здесь же обнаружены многочисленные золотых нашивки от парадной одежды, миниатюрных скульптур сфинксов и грифонов в кургане № 9. Впервые в Береле зафиксирован факт извлечения костного мозга из трубчатых костей у погребенной рядом с колодой сакской знати женщины.
В заключении отметим, что на некрополе Берел четко выделяются курганы эпохи ранних кочевников, которые разнятся по размерам и сопроводительному инвентарю, маркируя тем самым социальную стратификацию общества. Расположение исследованных курганов в одной цепочке, возможно, диктуется их близкими родственными отношениями. Конструктивные особенности наземных и внутримогильных сооружений, вещевой комплекс, фиксируемые элементы погребального обряда позволяют в плане культурной атрибуции отнести курганы ранних кочевников к позднему этапу пазырыкской культуры Алтая.
На некрополе выявлено несколько объектов эпохи средневековья. Культовые и погребально-поминальные сооружения древних тюрков, которые чаще располагаются к востоку от курганов ранних кочевников, показывают, что и в более позднее время берельская долина оставалась священной для кочевников. Древние тюрки, видимо, осознавали в какой-то степени связь с прежними обитателями долины, поэтому строили свои погребально-поминальные сооружения рядом с курганами ранних кочевников.
Дальнейшее археологическое исследование Берельской долины имеет серьезные перспективы как одного из памятников, играющего важную роль не только в решении отдельных проблем археологии эпохи ранних кочевников и древних тюрков, но и в реконструкции культурно-исторических процессов региона в целом.
Если культурная принадлежность исследуемых памятников определяется с большей долей вероятности как “пазырыкская”, то этническая атрибуция их остается открытой. Нет единодушия в точной локализации в пределах Алтайского субрегиона и прилегающих к нему территориях легендарных аримаспов, “стерегущих золото грифов”, аргиппев, исседонов и др. возможных создателей названной культуры.
Таким образом, уникальные находки из Береля свидетельствуют о высоком уровне культуры и искусства, а также сложной системе мировоззрения населения Казахского Алтая в рассматриваемую эпоху. Изучение богатейшего наследия наших предков – очень трудное и ответственное дело, но упорный труд исследователей вознаграждается удивительными открытиями.
Для нас является чрезвычайно важным, что образцы искусства древних номадов служили прообразами изобразительного, декоративно-прикладного искусства современных тюркских народов, в том числе казахов.
З.Самашев, А.-П.Франкфорт, Г. Базарбаева, Г. Жумабекова, С. Сунгатай, X. Бендесу-Сармиенто
Международной Казахско-Французско-Итальянской археологической экспедицией Института археологии им. А.Х.Маргулана при участии специалистов из Национального центра научных исследований Франции (Археологическая миссия Франции в Центральной Азии), Гентского Университета Бельгии, Научного Центра им. Легабуе (Венеция) Италии, Сибирского отделения РАН, научно-исследовательских институтов МН и ВО Казахстана - Института ботаники, Института молекулярной биологии и биохимии, Института генетики и цитологии, Института геологических наук, Института почвоведения, Института истории и этнологии, Института мерзлотоведения СО РАН, проектно-реставрационной фирмы "Кумбез", реставрационной мастерской АО "Заманту", КазГНУ им.Аль-Фараби, Восточно-Казахстанского областного музея и др. летом 1999 года были продолжены работы по исследованию одного из княжеских погребений в кургане у с.Берель, расположенного на крайнем востоке Казахстана.
В окружении величественных Алтайских гор, в долинах стремительных рек, там, где стыкуются современные административные границы Казахстана, России, Китая и Монголии 2500-2300 лет назад жили легендарные народы. Современники скифов, обитавших на западных окраинах Великой Степи, саков - в Срединной Азии и савроматов - обитателей западных областей нынешней территории Казахстана, эти народы были храбрыми воинами-всадниками, умелыми скотоводами, мастерами-ювелирами, резчиками по дереву, художниками. Они в совершенстве владели техникой обработки металлов, древесины, кожи, шерсти, обжига глины.
Об этих племенах было сложено немало легенд. В античных письменных источниках одни из них известны под названием "стерегущие золото грифы", которые жили в суровых условиях северной зимы, где постоянные снегопады и где "снежные хлопья похожи на перья" (Геродот, кн. IV. 31) и у которых соседи - одноглазые "аримаспы" - похищали золото. Существует несколько вариантов аналогичных мифов у китайцев; обе версии - западная и восточная имеют единый источник происхождения и, безусловно, отражают жизнь реальных народов, населявших Алтай в середине I тыс. до н.э.
Берельский могильник, на котором велись археологические исследования, расположен в высокогорной долине (1100 м над уровнем моря), на правом берегу р.Бухтармы. Склоны окружающих ее гор покрыты смешанным лесом (береза, лиственница, пихта, ель), на северных их сторонах под грудами каменных насыпей, поросших густым мхом, скрываются массивы вечного льда. Ограниченная со всех сторон естественными преградами долина более всего подходила для возведения здесь некрополя. Более 30 курганов расположены здесь создавая несколько цепочек, вытянутых в меридиональном направлении долины, а исследуемый курган замыкает одну из них. По размерам, сложности погребальной конструкции и богатству инвентаря он может быть отнесен к разряду "царских" или "княжеских". Конечно, исследование одного захоронения, хотя и княжеского, не дает полного представления обо всех аспектах жизни этого народа, но позволяет узнать кое-что и о мифо-ритуальном комплексе, связанном с похоронами его вождей, изобразительном искусстве и культурных связях с другими народами.
...Смерть у древних алтайцев воспринималась как продолжение жизни земной в ином мире. Вождь, как воплощение бога на земле (от которого зависело благополучие его поданных) сохранял свое могущество и после смерти. Все атрибуты, обозначающие его ранг, погребались с ним. Нужно было сохранить нетленным и его тело, возможно, с помощью бальзамирования. В "Истории" Геродота - древнегреческого историка и современника скифов - говорится, что с телом умершего скифского вождя прощались все племена, составлявшие конфедерацию. Эта церемония могла длиться месяцами. Возможно, это также послужило причиной появления традиции бальзамирования. Нечто подобное, по-видимому, существовало и у алтайских племен исследуемого периода. Необходимость бальзамирования тела могла возникнуть еще и потому, что по существующему погребальному церемониалу для похорон было отведено определенное время, что скорее всего совпадало с окончанием весны - началом лета, или осенью. Для этого необходимо было задумываться о том, как и где лучше всего сохранить тело усопшего. Для этого могли использоваться естественные "холодильники", ведь по определению геокриологов, в климатических условиях Алтая образуется сезонная мерзлота. Может быть около таких "холодильников" на какое-то определенное время оставляли умерших соплеменников.
Отношение к смерти и статус умершего предполагали выполнение целого комплекса обрядовых действий, которые занимали продолжительное время. В их представлениях курган - это не просто последняя обитель, но выражение универсальной модели окружающего пространства и отражение религиозно-мифологических представлений. Об этом свидетельствует конструкция погребального сооружения. Исследователями фиксируются ограды из вертикально поставленных каменных плит и небольшие рвы, которые опоясывают и отделяют обитель погребенного от мира живых. Возле кургана сооружались каменные выкладки, где после похоронной церемонии устраивались поминальные тризны. По предварительным предположениям, создатели "царских" курганов на Алтае при сооружении наземных конструкций учитывали природные условия и использовали их для создания искусственной мерзлоты. Она зафиксирована в глубине погребальных камер при относительно низком уровне абсолютной высоты данной местности - 1100 м над уровнем моря. Факт наличия в курганах линз мерзлоты закрепился в археологии под термином - феномен "замерзших" могил, имеющий место в древних памятниках Алтая. Благодаря ему получена уникальная коллекция изделий: погребальный инвентарь из дерева, кожи, войлока, которые в памятниках других регионов обычно не сохраняются.
По завершению раскопок исследователям представилась возможность на гипотетическом уровне реконструировать некоторые этапы погребального обряда. Древние кочевники после подготовительных работ (могильная яма, строительный материал и т.д.) совершали захоронение умершего вождя. Колоду устанавливали на вымощенном каменными плитками дне могилы. Ее поверхность была почти гладкой, тщательно обработанной, возможно, особыми веществами, которые оберегали древесину от гниения. Мастерами была продумана и ее форма: с торцов предусмотрены проушины для веревок-тросов, при помощи которых массивную колоду опускали в погребальную яму. "Саркофаг" был предназначен для погребения одного умершего вождя, но позже сюда же было произведено еще одно захоронение, по предварительному предположению участвовавших в полевых исследованиях антропологов, - женщины. Погребенные были облачены в роскошные одежды, расшитые бисером, нашивками из золотой фольги, украшенные деревянными, обернутыми листовым золотом, фигурками сфинксов - кошачьих хищников с антропоморфными головами. У мужчины кроме усов были две длинные косы темного цвета, помещенные в кожаный чехольчик. Возраст погребенных, по предварительному заключению, около 50 и 60 лет - довольно почтенный для этой эпохи. К сожалению, из-за нарушения грабителями температурно-влажностного режима в камере и саркофаге, тела погребенных не сохранились.
Колода закрывалась крышкой, по четырем углам которой были помещены четыре бронзовые с позолотой массивные фигуры птиц - своего рода ангелы-хранители: возможно, они предназначались не только для практического закрепления крышки колоды, но и для символической охраны умершего. Ведь осквернение могилы, вскрытие саркофага (особенно вождя) считалось самым сильным оскорблением, дерзким вызовом живым соплеменникам. Возможно, что сверху крышку саркофага накрыли войлочной накидкой, декорированной стилизованным растительным орнаментом, с окантовкой из замши. Рядом с колодой поставили маленький деревянный столик, керамический сосуд и небольшой сосуд, по-видимому, из рога яка для жертвенной пищи или питья.
Погребальная камера была собрана в три венца из толстых деревянных плах: в пазы продольных вставлялись поперечные плахи. Камеру перекрыли такими же массивными плахами, уложив поверх них слой бересты.
Погребение вождя сопровождалось захоронением 12 коней - верховых скакунов рыжей масти, снаряженных для перехода в потусторонний мир - погребальные маски, сбруя, седла, войлочные покрытия, деревянные подвески. На крупе одной из лошадей было найдено покрывало из мохнатой шкуры хищника. Коней укладывали вдоль северной длинной стенки сруба погребальной камеры сразу после совершения ритуала жертвоприношения. Сначала на дно могилы уложили первых шесть коней (по три друг за другом), убитых ударом чекана в лоб. Они были размещены с подобранными под брюхо ногами и головами, обращенными в сторону восхода солнца. После того, как были тщательно уложены первые животные, их накрыли полотнищами бересты, прослаивая их веточками и стебельками курильского чая. Затем уложили еще одну шестерку коней, также укрытую берестой. Выше могильную яму перекрыли бревнами и жердинами.
Образ коня у населения Алтая середины I тыс. до н.э. в погребальном ритуале наделялся особым смыслом. Кони должны были помочь достичь порога мира "иного". Берельский конь трансформировался в образ "небесного коня", причем, наделенного чертами горного козла (тау-теке). Погребальные маски для коней, сопровождавших погребение, выполненные из войлока и кожи с золотыми аппликациями, часто увенчивались вырезанными из дерева рогами этого животного. Не исключено, что с числом 12 (четыре раза по три) связано представление о пути на "небесные пастбища". Несомненно, что рыжая масть коней отражает религиозно-мифологические представления, связанные с культом солнца, божественной инкарнацией, универсальными представлениями о Космосе. Можно предположить, что каждое животное олицетворяло собой подношение племен, составлявших конфедерацию.
Над изготовлением аксессуаров конского снаряжения, колоды, сруба потрудился не один мастер. Уздечные наборы состоят из бляшек, выполненных в виде голов горного барана и кошачьего хищника, в виде птиц с расправленными крыльями; есть бляшки со стилизованным растительным орнаментом и бляшки, на которых сцена борьбы животных передана в сокращенном композиционном решении - это изображение грифона, заглатывающего травоядное животное. Бляшки с изображением на них сцены терзания кошачьим хищником оленя, видимо, украшали подпружные ремни. Окончания псалий оформлены в виде голов горного барана, лося или же полиморфных фантастических существ. На развилках псалий размещена композиция из двух животных, в одном случае это лось, в другом -тигрогрифон. Все эти деревянные предметы покрыты золотой фольгой, а некоторые - соединениями олова, довольно часто на одном изделии можно наблюдать удачное сочетание металлов желтого и белого цвета. В этой коллекции привлекают особое внимание массивная скульптура рогатого, крылатого и ушастого тигрогрифона, которая, вероятно, украшала маску коня и составной деревянный щит, найденный за срубом.
Каждый уздечный набор создан таким образом, что представляет собой целые композиции, наполненные особым смыслом, который таит в себе еще много неразгаданного. Ведь звери - реальные и вымышленные - в искусстве древних кочевников это своеобразный зооморфный код, язык, выражающий загадочное для нас мифотворчество. Попытаться предложить варианты прочтения -сложная и в то же время захватывающая задача. Изображавшиеся животные и поныне обитают в Казахстанском Алтае - лоси, горные бараны, кошачьи хищники, грифы. В художественной трактовке образа кошачьего хищника древними мастерами можно увидеть несколько манер передачи животного, в ряде случаев угадываются даже антропоморфные черты. Особое место отводилось мифологическим сюжетам, насыщенным образами полимофных фантастических существ. Видимо, не последняя роль отводилась тем качествам, которые были присущи изображаемым животным. Так, образ кошачьего хищника - очень подвижного, пластичного и сильного животного - на ремнях конской сбруи по логике магического сопричастия предполагал передачу своих качеств, как скакунам, так и их хозяевам. Достаточно насыщена и семантика образа кошачьего. Его можно связывать с воплощением солнечно-лунных божеств. Цветовая символика также позволяет признать причастность животного к солярному культу, который занимал особое место в мифологии древних обитателей Алтая.
Эти рассуждения - всего лишь начало исследований. Впереди - кропотливое изучение полученных находок, комплексное исследование их археологами, архитекторами, генетиками, биологами, геокриологами, ботаниками, палеозоологами, почвоведами, этнографами, антропологами, дендрохронологами и др. Впереди - большой объем консервационных и реставрационных работ, создание музея под открытым небом, разработка и развитие туристического маршрута.
Все даты в формате GMT
6 час. Хитов сегодня: 92
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума