Форум История Казахстана

О татарах, монголах и о том, как Темучин стал Чингис-ханом
Искандер Ундасынов

В последние годы заметно возрос интерес как историков, так и любителей исторических сочинений к средневековой истории монголов вообще, к личности Чингис-хана в особенности. Не в последнюю очередь он, видимо, вызван тем, что в 2006 году исполняется восемьсотлетие образования первого монгольского государства, у истоков которого стоял Чингис-хан. И хотя это далеко не такой впечатляющий срок, как скажем, 2500 лет киргизской государственности, зато он бесспорен.

Другая причина этого явления — наличие в истории монголов немалого числа загадок, больших и малых, на которые пока не дано, а на многие, видимо, никогда и не будет дано, убедительных ответов. Их поисками специалисты занимаются постоянно, но крупный юбилей весьма стимулирует этот процесс. Правда, довольно часто при этом преследуются не только научные цели, но и политические, идеологические и даже престижно-карьеристские. Тем не менее, случаются и крупные исследовательские находки, разрабатываются оригинальные концепции, появляются интересные труды.

Моя задача иная. Не будучи специалистом-монголоведом, я, естественно, не могу принять участия в поисках ответов на нерешенные проблемы средневековой истории Монголии. Нет у меня и ни политических, ни идеологических, ни, тем более, престижно-карьерных интересов, которые побуждали бы меня к юбилейному славословию. Что я могу, и что я хочу, так это, опираясь на накопленные факты, попытаться дать читателям объективную информацию о том, что происходило в степях Монголии в конце XII — начале XIII вв., а также непредвзято поведать о том, что представлял собой самый могущественный владыка великой степи Чингис-хан.

***

С V в., а может быть и много раньше, на северо-западе Маньчжурии на реке Аргунь (исток Амура) обитала большая группа монгологоворящих племен. В поле зрения китайских хронистов она попала, видимо, в конце VI в. Эту группу племен последние обобщенно именовали термином шивэй. По мнению специалистов, племена шивэй были северной группой сяньбийцев, в свою очередь родственных киданям. В начале VII в. шивэйцы были покорены тюрками, которые звали их татарами. При этом в орхонских тюркских надписях упоминается два татарских объединения: отуз-татар и токуз-татар.

Название татары, как полагают, было этнонимом наиболее сильных племен из группировки шивэй, в которую входили и монголы. Впервые они упоминаются в источниках в X в. как мэнъу. В дальнейшем этот термин в китайской историографии прочно закрепился, тогда как татар китайские хронисты с того же века стали именовать термином да-да. К тому времени татары и монголы и ряд других монгологоворящих племен, воспользовавшись разгромом кыргызами Уйгурского каганата и тем, что они (кыргызы) ушли затем в Южную Сибирь, мигрировали на запад и обосновались на территории Монголии — от Великой китайской стены до таежной зоны. [1]

В средневековой китайской историографии все проживавшие в том регионе племена обобщенно назывались татарами (кит. да-да). Причем по хозяйственно-культурному принципу их делили на белых татар, черных татар и диких татар.

Как правило, продвинутые народы относятся к народам, находящимся на более низкой стадии развития, с жалостью и известной долей снобизма. Не напрасно ли?

«Белыми татарами, — пишет Л. Н. Гумилев, — назывались кочевники, жившие южнее пустыни Гоби, вдоль Китайской стены. Большую часть их составляли тюрко-язычные онгуты (потомки шато). От своих повелителей, киданей, и их соседей, китайцев, эти кочевники усвоили элементы цивилизации взамен утраченной самостоятельности. Они одевались в шелковые одежды, ели из фарфоровой и серебряной посуды, имели наследственных вождей, обучавшихся китайской грамоте и конфуцианской философии.

Черные татары … жили в степи вдали от культурных центров. Кочевое скотоводство обеспечивало им достаток, но не роскошь, а подчинение „природным ханам“ — независимость, но не безопасность. Война в степи не прекращалась и вынуждала черных татар жить купно, огораживаясь на ночь кольцом из телег (курень), вокруг которых выставлялась стража. Однако черные татары презирали и жалели белых, потому что те за шелковые тряпки продали свою свободу чужеземцам и покупали плоды цивилизации унизительным, на их взгляд, рабством.

Дикие татары Южной Сибири промышляли охотой и рыбной ловлей, они не знали даже ханской власти и управлялись старейшинами, подчиняясь им добровольно. Их постоянно подстерегали голод и нужда, но они соболезновали черным татарам, вынужденным ухаживать за стадами, слушаться ханов и считаться с многочисленными родственниками. Выдать дочь замуж за черного татарина считалось жестоким наказанием для девушки, и те иногда предпочитали самоубийство необходимости доить овец и сбивать войлок». [2]

Так кто кому должен завидовать? И кто к кому должен относиться свысока? Единого ответа, видимо, быть не может, ибо, гласит народная мудрость: «Каждый кулик хвалит свое болото».

Но это так, к слову. Интересует же нас сейчас другое, а именно: почему монгологоворящие этносы назывались соседями обобщенным именем да-да (кит.) или татары (тюрк.). Прежде всего отметим, что очень часто на протяжении не только древней или средневековой истории, но и в наше время представителей других потестарных или политических образований иностранцы называли их по имени самого крупного или доминирующего этноса. Скажем, всех жителей Великобритании мы зовем англичанами, хотя англичанами считает себя только часть населения Британских островов. Или другой пример. За пределами СНГ все бандитские группировки, созданные выходцами из бывшего СССР, однозначно квалифицируются как русская мафия, хотя состоят из кого угодно: грузин, армян, евреев, прибалтов и т.п.

Так что единое для группы монгологоворящих народов название за пределами их обитания вполне естественно. Но почему именно татары? Вот что думал по этому поводу один из самых крупных знатоков монголо-татарской средневековой истории Рашид ад-дин. «Из-за чрезвычайного величия и почетного положения (татар — И. У.), — читаем у него, — другие тюркские роды, при [всем] различии их разрядов и названий, стали известны под их именем и все назывались татарами. И те различные роды полагали свое величие и достоинство в том, что себя относили к ним и стали известны под их именем». [3]

Процитированный отрывок из «Сборника летописей» Рашид ад-дина приводится во многих работах по средневековой истории Великой степи. К сожалению, цитируют его, как правило, без комментариев. А жаль. Из-за этого у читателей невольно возникают недоуменные вопросы, которые авторы могли бы легко упредить, не поленившись сопроводить высказывание Рашид ад-дина элементарными разъяснениями.

Внимательный читатель обязательно обратит внимание на то, что согласно Рашид ад-дину, татарами стали называться тюркские роды. Но как бы он ни старался, ему не удастся найти в литературе ни одного тюркского этноса, взявшего себе экзоэтноним «татар». А ведь читатель мог бы сберечь немало напрасно потраченного времени, если хотя бы один из специалистов отметил в своем труде, что тюркскими родами Рашид ад-дин считал всех кочевников, а под теми, которых стали называть татарами, он подразумевал татаро-монгольские племена и роды, которые китайские хронисты обобщенно именовали сначала термином «шивэй», а позднее «да-да». Думаю, что могу уверить читателей, что ни один тюркский этнос до татаро-монгольского нашествия не сменил свое название на «татар». Полагаю также, что этого не сделало большинство крупных монгольских племен. Здесь я могу и ошибаться, но при проработке трудов по истории монголов, я обратил внимание на то, что все татаро-монгольские племена выступают в них под собственными именами, т.е. как татары, меркиты, монголы, найманы, ойраты и т.д.

А почему, собственно, должно было быть иначе? Чем уж так прославились татары, что другие племена захотели разделить их славу и даже называть себя стали татарами?

«Это племя [татар], — читаем у Рашид ад-дина, — прославилось поножовщиной, которое оно устраивало промеж себя по причине малой сговорчивости и по невежеству, бесцеремонно пуская в ход ножи и сабли… В ту эпоху у них [еще] не было законов [ясак], которые существуют в настоящее время; в их природе преобладала ненависть, гнев и зависть. Если бы при наличии их многочисленности они имели друг с другом единодушие, а не вражду, то другие народы из китайцев и прочих и [вообще] ни одна тварь не была бы в состоянии противостоять им». [4]

Как видим, отрицательные качества татар прописаны Рашид ад-дином четко и ясно, и они вряд ли могут кого-либо привлечь. В то же время об их достоинствах и достижениях он высказывается в сослагательном наклонении: «вот если бы не злоба, зависть, драчливость, то они всем бы показали чего они стоят. Но даже и при вражде и раздоре, кои царили в их среде, — отмечает Рашид ад-Дин, — они уже в глубокой древности большую часть времени были покорителями и владыками большей части [монгольских] племен и областей…» [5]

Действительно, татары, будучи многочисленным и агрессивным народом, и опытными воинами, постоянно воевали с соседями, грабили их, обращали в рабство захваченных в плен противников. Тем, видимо, и были славны. Но они в отличие от действительно великих степных народов, таких как хунну, тюркюты, уйгуры, огузы, кыпчаки, монголы и др., не решили ни одной крупной задачи, поставленной перед ними историей. Они не сумели сделать даже самого необходимого, а именно: объединиться и создать татарскую державу. По данным Рашид ад-дина, у татар было шесть самостоятельных владений. И не они, а тюрки долгое время господствовали над ними. И не они взимали дань с китайцев, а последние сделали их своими вассалами и с их помощью пытались держать в узде степные племена.

«Большую часть времени они (татары — И. У.), — констатирует Рашид ад-дин, — были народом, повинующимся и платящим дань хитайским императорам…» Так что неудивительно, что «…слово татар… в Китае считалось унижительным…» [6]

Не сумев создать могучую державу на востоке Великой Степи и объединить обитавшие там этносы, татары ушли в историческое небытие, так ничем себя и не прославив.

Из вышеизложенного однозначно вытекает, что Рашид ад-дин весьма преувеличил величие татар и почет, который им оказывали другие народы. Так то оно так, согласятся большинство читателей, но почему все-таки соседи (и не только они) называли данную группу монгологоворящих племен обобщенным термином «татар». «В X-XII вв. термин „татары“ — отмечает один из ведущих специалистов средневековой истории Великой Степи, профессор Санкт-Петербургского университета Т. И. Султанов, — был хорошо известен также в Средней Азии и Иране; название „татары“ упоминается в „Худуд ал-алам“ анонимного автора X в., „Диван лугат ат-тюрк“ Махмуда Кашгарского (XI в.) и достаточно часто — у ряда известных персидских поэтов XI — XII вв.» [7]

Мне представляется, что ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Термин «татар», как обобщенное название ряда (но не всех!) монгологоворящих этносов, распространился в степях Центральной Азии и далее на запад тюрками, в VI в. завоевавших их основное объединение, известное как Огуз-татары. Отсюда все и пошло, пока в XIII в. не достигло Руси, а затем и Центральной Европы. Там, правда, татар именовали тартарами, т.е. выходцами из Ада. Здесь европейцы ошиблись дважды: вторгнувшиеся сначала в русские княжества, а затем и в Европу племена не были ни татарами, ни, тем более, выходцами из Ада. Это были в основном монгольские и кыпчакские племена.

***

В XII в. наиболее известными и влиятельными этносами Центральной Азии, кроме собственно татар, были кидане, найманы, кереиты, меркиты, ойраты и монголы. Им всем, однако, крупно не повезло: в бесконечных войнах с маньчжурскими племенами и Китаем, а также между собой, все они в разное время потерпели серьезные поражения. В результате к началу XIII в. гегемонами Центральной Азии, а к середине того же века и властителями всей Великой Степи и многих оседлых стран Азии и Европы стали монголы.

Своими беспрецедентными успехами монголы обязаны во многом своему повелителю Чингис-хану. Ему посвящены сотни статей и книг. И хотя загадок в его жизни было немало и далеко не все из них разгаданы, описать его жизнь в пределах необходимых и достаточных для данной статьи, довольно просто. Трудности, порой непреодолимые, начинаются тогда, когда исследователи пытаются разобраться в его родословной. Дело в том, что о предках Чингис-хана до нас дошло больше небылиц и легенд, чем достоверных фактов. Ситуация усугубляется в связи с тем, что число небылиц и легенд продолжает, благодаря стараниям ряда современных историков, множится, а достоверных фактов как было с Гулькин нос, так и осталось. Например, некоторые китайские специалисты по средневековой истории выдвинули гипотезу, что Чингис-хан был китайцем, а отдельные казахстанские авторы утверждают, что он был казахом. Хорошо хоть, что ни те, ни другие не объясняют истребление монголами несметного числа китайцев и десятков тысяч кыпчаков переизбытком у Чингис-хана родственных чувств к тем и другим.

До XIII в. монголы не знали письменности. История рода передавалась изустно от старшего поколения к младшему. И только в 1240 г. неизвестный автор опубликовал краткую генеалогию монголов, главным образом рода, в котором родился Темучин, прославившийся затем как Чингис-хан. Это анонимное сочинение, известное под названием «Сокровенное сказание монголов» (или как «Тайная история монголов») до наших дней является одним из основных источников по средневековой истории монголов. И хотя оно, по словам видного историка евразийской школы Г. В. Вернадского, представляет «собой скорее героическую поэму, нежели ученый трактат» [8], в нем содержится большой пласт подлинных фактов, отсутствующих в других дошедших до нас источниках.

В части, касающейся генеалогии монголов в целом и рода Чингис-хана в особенности, «Сокровенное сказание» содержит два ключевых момента. И оба характерны тем, что в них утверждается божественное происхождение предков монголов и рода Чингис-хана. Согласно приведенной в «Сокровенном сказании» генеалогической легенды монголов, их первопредками были Борте-Чино (Серый волк), «родившийся по изволению Высшего неба (курсив мой — И. У.). Супругой его была Гоа-Марал (Прекрасная Лань — И. У.)» [9]

Через одиннадцать поколений один из потомков Борте-Чино и Гоа-Марал по имени Добун-Баян женился на Алан-Гоа, которая родила ему двух сыновей. А после смерти Добун-Баяна у Алан-Гоа родились еще три мальчика, младший из которых по имени Бодончар и стал родоначальником поколения (рода) Борджигин, из которого происходил Чингис-хан.

Не знаю, как сейчас, но в средние века рождение ребенка незамужней женщиной или вдовой считалось у монголов великим грехом, который передавался и внебрачным детям. Стать предводителями своих соплеменников они могли только в случае сложения каких-то невероятных обстоятельств. И их придумали; неизвестно, кто и когда именно, но во время, чтобы предки Темучина могли стать монгольскими ханами, он сам — Чингис-ханом, а его потомки — повелителями огромной империи, а после ее распада — государями многих могучих держав.

Великую грешницу (по моральным нормам средневековых монголов) превратили в избранницу Неба. Произошло это, якобы, еще при жизни Алан-Гоа, что весьма сомнительно, и было сделано так, что хуже некуда. Но попробуй опровергнуть, если это было выгодно очень влиятельным людям, а лишиться головы тогда можно было и за более невинный поступок.

А произошло превращение грешницы в святую, если верить «Сокровенному сказанию», якобы, так. Однажды Алан-Гоа собрала своих пятерых сыновей и обратилась к двум из них, рожденных во время брака, со следующими словами: «Вы, двое сыновей моих, Бельгунатай и Бугунотай, осуждали меня и говорили между собой: „Родила, мол, вот этих троих сыновей, а от кого эти дети?“ Подозрения-то ваши основательны.

…Каждую ночь, бывало, через дымник юрты … входит, бывало, ко мне светлорусый человек; он поглаживает мое чрево, и свет его проникает ко мне в чрево… Если уразуметь все это, то и выйдет, что эти сыновья отмечены печатью небесного происхождения. Как же вы могли болтать о них как о таких, которые под пару простым смертным? Когда станут они царями царей, ханами над всеми, вот тогда только и уразумеют все это простые люди». [10]

Простенько? Более чем простенько, скажет читатель. И будет прав. Но если серьезно вдумается и сопоставит с событиями того времени, то поймет, что простота бывает не только хуже воровства, что знают почти все, но и, порой, превыше мудрости, о чем догадываются немногие.

Сочинители генеалогии рода Чингис-хана это знали и одной-двумя незамысловатыми фразами решили сразу три крупных задачи: две идеологические и одну этнологическую. Обосновали, (во-первых) небесное происхождение предков Чингис-хана, а тем самым и его самого, и (во-вторых) право потомков Алан-Гоа от «небесного посланника» на господство над своими и чужими родами, племенами, державами и даже всем миром. Что же касается этнологической задачи, то вышеприведенная легенда разъяснила всем заметную разницу физического типа между основными татаро-монгольскими племенами и родами, основателями которых были три внебрачных сына Алан-Гоа.

Небеса (точнее — автор «Сокровенного сказания») одарили Алан-Гоа не только красотой, но и даром ясновидения. Ее пророчества сбылись. Пятый потомок Бодончара по имени Хабул-хаган правил, по «Сокровенному сказанию», всеми монголами; затем его сменил племянник Амбагай-хаган. Это время (середина XII в.) было периодом высшего подъема — объединения монгольских племен. Позднее в ходе многочисленный войн, они были настолько ослаблены, что разбились на отдельные роды и племена и даже этноним «монгол» перестал употребляться, т.е. этнос распался. Одним из его осколков руководил седьмой потомок Боданчара Есугей-багатур. И хотя он был опытным и удачливым военачальником и выиграл ряд битв, главным образом с татарами, его влияние в мирное время распространялось, видимо, только на небольшую часть борджигинов и некоторые поколения родственных им тайджиутов. Во всяком случае, многие специалисты считают именно так, хотя имеются и другие мнения. Они, впрочем, есть всегда и по любому вопросу.

Так Рашид ад-дин утверждает, что «Есугэй-бахадур — отец Чингис-хана … был государем большинства монгольских племен. Его старшие и младшие родичи, т.е. дядья и двоюродные братья все [были ему] послушны и подвластны и единодушно из своей среды поставили его на царство. Он был причастен к отваге и храбрости. [Есугэй-бахадур] много воевал и сражался с другими племенами монголов, и в частности с племенами татар, точно так же с хитайскими эмирами и войсками. Молва о нем распространилась в окрестностях, имя его прославилось, и стал он признаваем и почитаем у всех». [11]

Рашид ад-дин, написавший свой труд по заказу Хулагаидского властителя чингисида Гасан-хана, у которого он долгое время служил, и не мог сказать о Есугей-багатуре иное: голова для него была дороже истины.

Точку зрения Рашид ад-дина разделяют большинство современных монгольских историков. «Отец Тэмучина Есугэ-батор был самым сильным и влиятельным среди приемников Хабул-хана, — считают авторы коллективной работы по истории Монголии. — Он окружил себя многочисленными нукерами, владел огромными стадами. В его владении находилось самое крупное племя … — тайчиуты». [12]

Противоположную точку зрения о социальном положении Есугей-багатура высказал средневековый китайский историк Мэн-хун. По его мнению, последний был простым десятником. Видимо, Мэн-хун потерять голову не боялся, что, впрочем, не является доказательством его правоты. Могло быть и иначе, хотя он, с моей точки зрения, ближе к истине, чем Рашид ад-дин.

Быть правителем большинства монгольских племен Есугей-багатур не мог уже по той простой причине, что, используя образное выражение русского летописца, сказанное, правда, по другому поводу, этнос монголов, бывший еще в середине XII в. могучим и воинственным, к концу того же века «рассыпался розно» и возродился только в начале XIII в. Пока же забывшие свой этноним монголы кочевали небольшими родо-племенными группами. Вот одну из них и возглавлял Есугей-багатур. Причем власти и влияния в мирные времена у него было так мало, что в то смутное и опасное время он совершал далекие поездки по степи один, т.е. без охраны и обслуги. И доездился. Однажды он повстречал в степи группу татар, с которыми у монголов была смертельная вражда. Но поскольку между татарами и монголами в тот момент было очередное перемирие, последние по обычаям кочевников пригласили его разделить с ними трапезу и… отравили. Уже вернувшись в свое стойбище, Есугей-багатур через несколько мучительных дней скончался. А члены руководимой им родо-племенной группы после его смерти не только бросили на произвол судьбы семью Есугея-багатура, но и прихватили с собой весь принадлежавший ему скот, обрекая тем самым двух его вдов и пятерых малолетних детей почти на верную гибель. К счастью для себя и на горе миллионов семья Есугея-багатура не только выжила, но и возвысилась так, как ни одна семья в истории Великой Степи.

***

Как уже отмечалось, после Есугей-багатура осталось пятеро малолетних детей: две девочки и три мальчика. Старшим из них был Темучин, будущий покоритель Вселенной, как его называли в последние годы жизни и впоследствии. Родился он то ли в «год свиньи», т.е. в 1152-1153 гг., то ли в «год лошади», т.е. в 1162 г. Вслед за Л. Н. Гумилевым и многими его предшественниками, я склоняюсь к последней дате.

«Темуджин, — пишет Л. Н. Гумилев, — родился в урочище Делюн-Болдах, в восьми километрах севернее советско-монгольской границы. Дата его рождения разная. Рашид ад-Дин пишет, что Чингис-хан родился в „год свиньи“ (1152-1153 гг.), но что в момент смерти (август 1227 г.) ему было 72 года, т.е. дата рождения приходится на 1155 г. По-видимому, более точной является датировка Юань-ши (т.е. „Сокровенного сказания монголов“ — И. У.) — „год лошади“ — 1162 г., с чем совпадает и монгольская легендарная традиция, и расчеты времени женитьбы Тэмуджина, и возраст его сыновей: Джучи, Чаготая, Угедея и Толуя». [13]

Единого этноса монголов к тому времени, как отмечалось выше, уже не было. Они настолько обособились друг от друга, что даже этноним «монгол» был забыт и ими, и их соседями. Но основные подразделения монголов сохранились. Они состояли из монголов-нирунов и монголов-дарлекинов. Нируны — монгольские племена и роды, которые вели свое происхождение от легендарной Алан-Гоа, причем племена, происходившие из рода Алан-Гоа до шестого поколения, относились к нирунам; те, которые вели свой род от шестого поколения Алан-Гоа, от рода Хабул-хана, назывались киятами, а те, которые являлись прямыми потомками Хабул-хана, считались кият-борджигинами. Именно последних, а не большую часть монгольских племен, и возглавлял Есугей-багатур. Кроме них в состав возглавляемой Есугей-багатуром кочевой общины входила небольшая часть тайджиутов.

Род кият-борджигинов был, видимо, знатным и уважаемым, но не большим. К тому же его члены оказались крайне вероломными. Ведь, бросая семью своего умершего предводителя на произвол судьбы без скота, они прекрасно понимали, что тем самым обрекали ее на почти неизбежную гибель. И никого, за единственным исключением, это не остановило. А того, кто призывал их не покидать и, тем более, не грабить двух вдов и пятерых детей своего бывшего предводителя, просто проткнули пикой. Что же касается двух вдов и пятерых малолетних детей Есугей-багатура, то они, отмечает Л. Н. Гумилев, — «…с трудом поддерживали существование охотой и рыбной ловлей, причем последняя для монгола означает высшую степень бедности». [14]

На этом злоключения семьи Есугей-багатура не закончились, скорее — только начались. Вскоре после его смерти меркиты, у одного из которых Есугей-багатур отбил в свое время невесту по имени Оэлун, ставшую матерью Темучина, пленили последнего и держали его в деревянных колодках. Испытала семья и другие суровые невзгоды. «Но, — как справедливо заметил Т. И. Султанов, — причудливы зигзаги судьбы. Возмужав, Темучин, выделившийся среди своих сверстников хитростью и умом, сумел сплотить вокруг себя преданную ему дружину нукеров, возвратить угнанные стада и рядом удачных набегов снискать себе славу от важного бахадура и к концу XII в. стать одним из предводителей в монгольских степях». [15]

Но еще долгие годы положение Темучина и его соратников оставалось весьма шатким. Их окружали крупные враждебные племена: татары, меркиты, найманы и др., а союзник был только один — кереиты, которых возглавлял анда (побратим) Есугей-багатура хан Тогрул (Тоог-рил). [16] К тому же на первых порах Темучина поддерживали не все монгольские племена и роды, и даже не их большинство.

Серьезная помощь кереитов понадобилась Темучину уже в 1180 г., когда отряд в 300 меркитов напал на его стойбище. Они хотели захватить Темучина, но последний успел скрыться и меркиты пленили его жену Борте. Своих сил отбить Борте и наказать меркитов у Темучина явно не хватало и он обратился к хану Тогрулу и своему анде Джамухе, одному из влиятельных предводителей джаджиратов, с просьбой выделить ему необходимое число воинов. Последние удовлетворили его просьбу и 30 тыс. войско (один тумен Тогрул-хана, один тумен Джамухи и один тумен самого Темучина) напало на меркитов и нанесло им тяжелое поражение. Бортэ была освобождена и, что важнее, резко возросли в Степи авторитет и влияние Темучина, настолько, что в 1182 г. часть монгольских племен и родов избрала его своим ханом и присвоила ему титул Чингис-хан. [17] Не знаю, как тогда, но сегодня никто толком не знает, что значит «Чингис». Одни полагают, что дословно «чингис» — это океан, а применительно к правителю этот термин можно интерпретировать как «Океан-хан», т.е. как правитель могучий и величественный. Все бы ничего, да ведь в конце XII в. вряд ли кто-либо из монголов видел водоем, больше Байкала, и, видимо, очень немногие полагали, что такой водоем вообще может существовать. Поэтому более приемлемым мне представляется другое объяснение термина «чингис», а именно: могучий, великий, но без всякой привязки как к океану, так и к действительности — ведь могущество пришло к Чигис-хану лет двадцать пять спустя, а «величие» — и того позднее.

Последнее, однако, не воспрепятствовало тому, что возведшие на ханский трон Темучина принесли ему такую присягу, которая приличествовала бы действительно великому и могущественному государю, а не правителю, имевшему под своим командованием всего лишь 13 тыс. воинов. Они поклялись:

«На врагов передовым отрядом мчаться,
Для тебя всегда стараться
Жен и дев прекрасных добывать,
Юрт, вещей вельмож высоких,
Жен и дев прекраснощеких,
Меринов статьями знаменитых брать
И тебе их тотчас доставлять.

От охоты на зверей в горах
Половину для тебя мы станем выделять.
Тех зверей, что водятся в степях,
Брюхо к брюху будем мы сдавать.
А в норах которые живут,
Те стегно к стегну тебе пойдут.

Кто твоей руки хоть мановенья
На войне ослушаться дерзнет,
Не давай и тени снисхожденья -
От детей и жен им отлученье!
Пусть, как смерд, как твой холоп,
От тебя опалы дальней ждет.

Кто из нас твой мир нарушит,
Хоть бы мир кругом царил, -
Значит, тем очаг не мил:
От дружины их, от смердов,
От семьи нещадно отрывай,
В земли чуждые далеко отсылай!» [18]

«Избрание Тэмучина ханом, — отмечает Л. Н. Гумилев, — было признано кераитами, но встретило сопротивление со стороны самих монголов, большая часть которых не примкнула к Тэмуджину, а объединилась вокруг Джамухи. Назревший конфликт произошел из-за убийства брата Джамухи, вздумавшего отогнать табун у чингисовцев. Джамуха привел 30 тыс. всадников, добровольно примкнувших к нему, а Чингис-хан имел только 13 тыс. человек из разных родов и племен. В битве при Далан-балчжутах, Джамуха опрокинул войско Чингиса и запер его в ущелье близ реки Онон. Но, верный традициям межплеменных войн, он ограничился казнью пленных, отвел свои войска, благодаря чему Чингис-хан уцелел…» [19]

Сделал он это совершенно напрасно. Соперничество между Чингис-ханом и Джамухой, избранным не примкнувшими к первому монгольскими племенами и родами, составлявшими большинство монголов, гурханом, все нарастало. В 1201 г. оно закончилось полным разгромом Джамухи, взятым в плен и убитым по приказу Чингис-хана без пролития крови, так как по монгольскому поверью убитые без пролития крови могли, якобы, возродиться к новой жизни.

В 1202 — 1205 гг. война в монгольских степях достигла своего апогея. В ходе многочисленных кровавых сражений Чингис-ханом были разгромлены и подчинены основные монгологоворящие племена, как-то: татары, меркиты, найманы, изменившие ему кереиты.

Наибольший урон в ходе степной войны понесли татары. В 1202 г. они были разбиты войсками Чингис-хана наголову. С оставшимися в живых поступили, согласно «Сокровенному сказанию», следующим образом:

«Покончив с казнями главарей, и сбором пленных, Чингис-хан созвал … Великий семейный совет для решения вопроса о том, как поступить с полоненным татарским народом. На совете поговорили и покончили с этим делом так:

Искони был татарский народ
Палачом наших дедов-отцов.
Отомстим же мы кровью за кровь.
Всех мечом до конца истребим:
Примеряя к тележной оси,
Всех, кто выше, мечу придадим,
Остальных же рабами на век
Мы по всем сторонам раздадим». [20]

На этом татарский этнос закончил свой исторический путь. Оставшиеся в живых вскоре были либо убиты в войнах Чингис-хана, либо ассимилированы: часть монголами, большинство же кыпчаками.

В феврале — марте 1206 г. победители собрались на курилтай, принявший исторические решения. Во-первых, Чингис-хан был вторично избран ханом, но на этот раз не части монгольских племен и родов, а обширной державы, объединившей основные монгологоворящие племена и роды. Во-вторых, было провозглашено создание Великого монгольского государства. В-третьих, была утверждена составленная Чингис-ханом и его советниками Велика Яса, свод законов, регулировавший основные стороны жизнедеятельности монголов, а затем и завоеванных ими народов. В-четвертых, был возрожден термин «монгол». Сначала он употреблялся в качестве названия созданного Чингис-ханом государства, затем стал этнонимом собственно монгологоворящих племен, а впоследствии и самоназванием суперэтноса.

В 1206 г., таким образом, завершился первый, созидательно-прогрессивный этап деятельности Чингис-хана и начался второй, агрессивно-разрушительный.

***

Нет, пожалуй, ни одного историка, который бы не задумывался о том, какие исторические деятели могут (а какие — нет) быть признаны великими. Четких критериев, по которым можно было отличать одних от других, не существует. Как правило, к сонму великих исторических деятелей причисляют тех, кто обладая огромной, иногда абсолютной властью, заставлял свои и подчиненные народы свершать что-то грандиозное, хотя в большинстве случаев не только бесполезное, но и губительное, причем и для своих народов тоже. Последние вынуждены были приносить в жертву безумным планам, вроде достижения мирового господства, своих правителей такие жертвы (и человеческие, и материальные), что нередко надолго выбывали из основного исторического потока. Особенно наглядна в этом отношении деятельность Чингис-хана и его приемников. Создав величайшую из когда-либо существовавших в истории империю (непонятно, правда, зачем), они навечно загубили свой народ, вот уже около шести веков находящегося на задворках истории. И пока что-то не видно, чтобы в обозримом будущем монголы могли радикально изменить свой статус в мировом сообществе и встать вровень с развитыми народами.

А ведь Чингис-хан почитается у монголов (и не только у них) как величайший исторический деятель всех времен и народов. И все почему? Да потому, что он завоевал и поработил больше народов, чем кто-либо другой; потому, что он уничтожил больше людей, чем другие средневековые властители; потому, что он разрушил больше городов и стран, чем кто-либо до него.

К сожалению для человечества Чингис-хан был далеко не единственным «великим» историческим деятелем. Их список насчитывает многие десятки людей. Представляете, сколько натворил каждый из них (вспомним, хотя бы Тамерлана, Ивана Грозного, Гитлера, Сталина, Мао Дзедуна), а все вместе?

Не буду углубляться в тему о великих исторических деятелях. Об этом написано более чем достаточно. Но одну мысль не высказать не могу. С моей точки зрения, к действительно великим могут быть отнесены отнюдь не те, кто завоевал больше стран, угробил больше людей, разрушил больше цивилизаций, а те, и только те исторические деятели, которые осознали национальные интересы своих народов и решили их в такой мере, в какой это позволяла объективная реальность. И с наименьшими жертвами для всех.

Примечания:
1 Викторова Л.Л. Монголы. Происхождение народа и истоки культуры. М., 1980, сс. 160-170. Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей. Санкт-Петербург, 2000, сс. 165-166.

2 Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М., 1994, с. 167.

3 Рашид ад-дин. Сборник летописей. т. I, книга первая. М.-Л., 1952, с. 102.

4 Там же.

5 Там же.

6 Там же, с. 106.

7 Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Ук. соч., с.165.

8 Вернадский Г.В. История Росси. Монголы и Русь. М., 1997, с.25

9 Сокровенное сказание монголов. М., 2002, с.6.

10 Там же, с.9.

11 Рашид ад-дин. Ук. соч., т. I, книга вторая, сс. 50-51.

12 История монгольской народной республики. М., 1983, с. 130.

13 Гумилев Л.Н. Ук. соч., с.214.

14 Там же, с.215.

15 Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алма-Ата, 1992, с.171.

16 За заслуги перед Китаем император возвел Тогрул-хана в ранг «вана» (царя). После этого он стал широко известен в Степи как Ванхан. Незначительный титул даровал император Поднебесной и Темучину.

17 Гумилев Л.Н., Ук. соч., с.220.

18 «Сокровенное сказание», сс. 42-43.

19 Гумилев Л.Н. Ук. соч., с.220.

20 «Сокровенное сказание», с. 60.